Монета встанет на ребро

Он, словно сомневаясь, задумчиво поскреб подбородок рукой и не слишком уверенно кивнул:

– Примерно.

– Что значит "примерно"? - не отстала я, почуяв какой-то секрет за коротеньким словом.

– Это значит, что до сих пор я был просто наемником, а сейчас еду на Кубок рыцарей, чтобы победить там и остаться в элитной страже города.

Вот вам и разгадка. Как всё в этой жизни все-таки банально! Нет бы присочинил что-нибудь о родовой клятве, не дающей ему расслабиться ни на минуту, рыская по всей Ветке в поисках древнего артефакта или прекрасной дамы… Тьфу!

– А просто так в неё вступить нельзя? - уже без особого интереса спросила я, затягивая потуже шнуровку рубашки под плащом: ветер легко пробирался под вроде бы непродуваемый материал, щекоча тело ледяными перышками.

– Почему, можно, - откликнулся наемник. - Но так эффектней.

Ясно. Родственная душа: я тоже предпочитаю знакомиться с нужными мне людьми не иначе, как спасая им жизнь.

– По-моему, наемник - это романтичней.

– Это смотря с какой стороны посмотреть, - не согласился Лиридан. - Не вижу ничего романтичного в ночевке под открытым небом, когда один бок отмерзает на стылой земле, а другой щедро орошается дождем.

Ну что ж, где-то он, может быть, и прав. Действительно, не всё всегда так гладко, как видится на картинках или представляется, сидя у камина и глядя на землю, чернеющую где-то там внизу, из уютно затянутого тонким ледком Храмового окошка.

Но вот только не думала, что наткнулась на такого непрошибаемого материалиста.

– Хотя, выпадают, конечно, и загадочные лунные ночи, когда спать не хочется совершенно, душа почему-то тоскует и рвется завыть волком, - поспешил развеять мои сомнения спутник. - Да и байки у костра порой потравить приятно. Если есть, с кем.

Я улыбнулась, чуть сжимая бока вемили коленями, чтобы та прибавила ходу:

– Потравим, не сомневайся!

* * *

Небо медленно выцветало сизо-серой шалью, проглатывая, словно бездонный колодец, последние лучи света. Сумерки сгустились быстро, обняв нас сырым холодным туманом. Лиридан последние полчаса смущенно оглядывался по сторонам в поисках удобного местечка для ночной стоянки, но найти его никак не мог. Я, уже как-то раз здесь проезжавшая, знала, что толку с этих поисков нет и не предвидится: везде будет такая же дорога с тянущимся лесом по обочинам; но не сообщала эту приятную новость спутнику: скоро сам убедится и придет к единственно верному решению - спать на краю дороги.

Зачем лишний раз щекотать мужское достоинство? Пусть считает себя главным, я не против. Лишь бы слишком не зарывался.

Еще через четверть часа безуспешных поисков солнце, блеснув на прощанье, скрылось за макушками легко касающихся небосвода деревьев, а Лиридан с виноватым выражением лица повернулся ко мне:

– Знаешь, похоже нам придется спать на обочине…

– Знаю, - согласно зевнула я, натягивая поводья и наконец останавливая сонную Шэру, последнюю версту трусившую уже чисто машинально. Та довольно всхрапнула и услужливо присела, чтобы хозяйке было легче слезть.

– Откуда знаешь? - насторожился Лиридан, также спешиваясь.

– "Знаю" - значит поняла, приняла к сведению и полностью согласна с принятым решением, - легко выкрутилась я, снимая с вемили седло и вешая его на ближайшую ветку. Шэра встряхнулась от кончиков ушек до хвоста, потом потянулась, словно кошка - и отошла поглубже в лес.

– Потеряется, - кивнул в сторону исчезающей из вида кобылки Лиридан, расседлывая своего скакуна.

– Куда уж там! - насмешливо фыркнула я, передергивая плечами от холодка. Нахохлившаяся ворона на ветке ели согласно вздрогнула, поплотнее запахнувшись в черные крылья.

– Дело твое, - пожал плечами наемник, стреножив коня, и тут же, деловито оглядевшись, добавил: - Давай так: ты идешь за хворостом, а я разбираюсь со стоянкой и ужином.

Я беспрекословно развернулась и пошла в лес. Тем паче, что всё равно в кустики захотелось…

С кустиками я разобралась быстро, о хворосте же и думать не стала - я его всегда заклинанием собираю и в лес пошла просто чтобы ноги слегка размять. Всё-таки давненько я целый день на вемили не проводила. Поясница пока неясно ныла, обещая качественно разболеться к утру, если я сейчас же не приму должных мер.

Но мне было не до неё: я увидела белку. Причем не классическую, рыжую, грызущую невесть откуда взявшиеся зимой орехи и глумливо запорашивающую шелухой глаза всем, кто умиленно взирает на сие действо снизу; а белку нестандартную, черную, увлеченно вынюхивающую что-то, распластавшись всем телом по земле. А может, это был хорёк?

Я тоже понюхала. На всякий случай: вдруг пожар? Ничем не пахло.

А может, надо нюхать именно внизу?

Я не поленилась лечь, постаралась развернуть свой нос в ту же сторону, куда был направлен белкин, и принялась увлеченно нюхать.

Пахло сырой землей и собственной дурью.

Белка оставила свое захватывающее занятие и с непередаваемым интересом уставилась на сумасшедшую ведьму, потом неуверенно хмыкнула: ты, мол, что, совсем того? - и смылась на дерево.