Монета желаний

– Настолько, что он не будет жить со мной из-за денег!

– Это он тебе сказал или ты сама придумала?

Ксюша снова заплакала. Она была в отчаянии. Медовый месяц оказался совсем не таким, как она себе представляла. Жорж обвинил ее в том, что она холодна, что она не возбуждает его, не старается… Она ничего не понимает в любви! Их первая ночь окончилась ничем. И все последующие тоже. Каждый раз во всем оказывалась виновата она, глупая, неловкая, все делающая не так! Жорж заявил, что из-за нее он может стать импотентом! Никакие уговоры и просьбы не помогали. Молодой супруг все больше и больше раздражался и сердился на нее и в конце концов пообещал, что подумает о разводе, раз она оказалась такой негодной.

– Ты не женщина, – сказал он ей среди полной неудачных попыток ночи. – Ты просто овца, никчемная и безмозглая. Тебе нужен не мужчина, а баран!

Это последнее оскорбление показалось особенно обидным и переполнило чашу терпения Ксении. Она действительно была молода, неопытна – вернее, неиспорченна. Она сохранила свою девственность, несмотря на то что почти все ее подружки давным-давно расстались с этим «пережитком прошлого». Она думала, что ее супруг будет счастлив, а он пришел в бешенство! Все складывалось не так, как она представляла себе в наивных девичьих мечтах. Но разве могла она рассказать все это отцу? В конце концов, Жорж прав. Что он может сделать, раз она его не возбуждает? Это она во всем виновата!

Ксения стала противна сама себе. Ей не нужно было выходить замуж. Любой другой мужчина потребует от нее того же самого, что и Жорж. А что она сможет дать ему? Это ужасно, что она оказалась холодной, как селедка. Да, так и Жорж ее называл – «фригидная селедка»! Какой ужас! Такой недостаток хуже, чем родимое пятно или какое-нибудь увечье. Там еще можно хоть что-то исправить, а ее случай неизлечим.

Ксения молча плакала, а ее отец втайне торжествовал. Он не знал истинной причины размолвки между супругами, но все равно был счастлив. Ксюша молода и красива, да и совсем не так глупа. Это он от злости на нее так думал. Она еще устроит свою жизнь, когда разберется, что за «фрукт» ее избранник! Все к лучшему!

Нина Никифоровна Климова была довольна. Она не ошиблась, решив разделить фирму с Клавдией Ереминой. Лучше иметь половину стабильного дохода, чем из-за претензий на весь остаться ни с чем. Клавдия Петровна сразу все взяла в свои руки, она прекрасно знала, что и как должно быть, и имела в запасе еще множество способов улучшить положение. Постепенно работа «Спектра» налаживалась, вернулись старые клиенты, которые после смерти Арнольда Вячеславовича отказались сотрудничать с его фирмой, все входило в привычную колею. Служащие привыкали к новому директору, а Клавдия – к своему положению.

Мысли и идеи, одна лучше другой, приходили ей в голову как будто без всякого усилия с ее стороны. У нее все получалось. Она почти забыла о старом пиджаке, который висел в ее шкафу, среди прочей одежды. Кирилл звонил ей каждый день вечером и рано утром. Они все больше нуждались друг в друге, все больше росла сладкая тревога при мыслях о встрече. Разгорающийся внутренний огонь иногда пугал их, но чаще они не замечали его, как не замечали биения сердца или тока крови.

Одно все сильнее и сильнее беспокоило Клавдию. Став руководителем фирмы, она поняла, как должен был себя чувствовать Гридин, лишившись бумаг и векселя. Вопрос с векселем она уладила, но бумаги сжечь было нельзя. Как же передать их? Посылать по почте Клавдия боялась; она не знала, как проводятся розыскные действия, и думала, что ее смогут найти, опрашивая почтовых работников. К тому же опустить в ящик конверт и отправить целую бандероль – разные вещи.

К тому же она не мыслила себе, как сможет появиться перед Гридиным и посмотреть ему в глаза после того, как она прикидывалась какой-то идиоткой, дурочкой. Ах, я ничего не понимаю в бухгалтерии! Я давно все забыла! Я продаю газеты! А вид? Этот жуткий «хвост», стоптанные грязные сапоги?! Кошмар! Нет, она не посмеет встретиться с ним теперь, ни за что! Но бумаги вернуть просто необходимо.

Она все чаще задумывалась об этом. Ей надо было кому-то довериться. Кому? Кроме Кирилла, у нее не было близких друзей. А что она ему скажет? Признается, что была у Вики в квартире и что… О нет! Этого она не скажет никому! Тогда как она объяснит, что бумаги оказались у нее? Надо что-то придумать.