Монета желаний

Вьюга бесилась, заметая город снегом, кружась в чернильной густоте ночи. У подъезда Клавдия еле разглядела чью-то машину. Сквозь пургу ничего не было видно, кроме подслеповатого света в салоне. Кто-то чиркнул зажигалкой. Видно, наблюдатели замерзли – курили, приоткрыв дверцы. Почему она решила, что эти люди здесь неспроста? Неприятно заныло внутри, от страха по телу побежали мурашки. Кто бы стоял здесь в такую погоду без веской причины?

– Подождите, – сказала она водителю. – Постоим немного.

Ей не хотелось выходить из машины, идти одной в темный гулкий подъезд, открывать дверь в квартиру. Она не чувствовала себя в безопасности. А вдруг это люди, которые знают, что она была в квартире Вики?..

– Что случилось? – спросил водитель. Ему надоело стоять в темном дворе.

– Поехали обратно! – велела она.

Клавдия поняла, что она трусиха, что ей далеко не только до Кэтти Гордон, которая непременно вышла бы, рассмотрела номера незнакомой машины и тех, кто в ней сидит, чтобы вывести их на чистую воду, а и до других, гораздо менее решительных книжных героинь. Она поняла, что ни за что на свете не выйдет из машины, ни при каких обстоятельствах. Даже и думать нечего! Она просто трясется от ужаса, паникует и мечтает только об одном – как можно быстрее убраться подальше и от этой машины, и от сидящих в ней неизвестных!

Кирилл не мог скрыть удивления, когда она, позабыв приличия, ворвалась к нему в квартиру и потребовала немедленно закрыть дверь на все замки.

– Я боюсь! – прошептала она, присев на стульчик в прихожей. – За мной кто-то следит! Они… убьют меня. Я останусь у вас… до утра.

– Ради бога! Но чего вы так испугались? – спросил Кирилл.

– Там какая-то машина, у моего подъезда… Это бандиты, я знаю!

– Но что им от вас нужно?

Клавдия не ответила. Что она могла сказать? Что ее принимают за убийцу и похитительницу документов? Хороши же они оба – Карл и Клара! Несмотря на страшное напряжение и испуг, она засмеялась.

– Вы знаете, – неожиданно у нее тоже появилось неудержимое желание высказаться. – Вчера утром на меня собака чуть не набросилась, огромная, как волкодав! А сегодня на работе… я документы разбирала, на нижних полках, и тут зазвонил телефон. Я только встала, как вся эта махина, полки с документацией, обрушилась на то самое место, где я… От меня бы только мокрое место осталось, если бы… А только что какие-то неизвестные поджидали у моего подъезда! Вы полагаете, это все совпадения? Обычные случайности?

– Ну, насчет работы я не знаю. – Кирилл подавил желание расспросить, где же она все-таки работает. – А машина могла стоять просто так. Мало ли…

– Ах нет! – сказала Клавдия с раздражением. – Не надо меня успокаивать! Я не ребенок! Я чувствую…

– Погодите, – перебил ее Кирилл. – Это, может быть, из-за меня. Сейчас! Одну минуточку!

Он поспешно набрал номер и попросил к телефону Георгия. По-видимому, такого на месте не оказалось.

– Тогда кто там вместо него? Гладышев? Отлично!

Кирилл назвал улицу и номер дома, в котором жила Клавдия.

– Это ваши люди там? Послушайте, это бесполезно! Вы напрасно теряете время! И женщину пугаете, а она и вовсе ни при чем! Чего вы надеетесь добиться таким способом? Если вас интересуют мои передвижения, то я готов предоставить вам подробный график! Распорядок дня и ночи, если вас это интересует! Вам этого будет достаточно, чтобы вы оставили женщину в покое?

Кирилл замолчал, внимательно слушая объяснения той стороны. Они его удовлетворили.

– Я рад, что мы поняли друг друга. По всем интересующим вас вопросам прошу обращаться непосредственно ко мне!

Он помог Клавдии снять пальто, проводил ее на кухню и поставил чайник. Она или сильно замерзла, или так испугалась, что у нее зуб на зуб не попадал.

– Ну, вот! – сказал он, доставая большие гжельские чашки. – Вам не стоит так переживать. Это Георгий таким образом следит за мной, а не за вами. Думает, что я вас тоже захочу убить, как Вику, – тут он меня и сцапает!

Глава 21

Гридин пережил самое страшное событие в своей жизни – свадьбу дочери.

Жоржик был «восхитителен» в длиннополом фраке и дурацкой бабочке, с грушевидной серьгой в левом ухе. И это жених его Ксюши, свободно говорящей на двух языках, воспитанной на русской классике, окончившей школу искусств! Девочке только восемнадцать! Куда она боялась опоздать?!

Бесполезные мысли, не приносящие ничего, кроме боли, утомили его. Михаил Маркович держался молодцом, как любящий и счастливый отец, нежный супруг, лояльный тесть, гостеприимный хозяин. Он любезно улыбался, развлекал гостей, дарил подарки, танцевал, целовался, принимал поздравления. Вернее, все это делала его оболочка, под которой окаменевший от горя человек как бы умер, чтобы не видеть, не воспринимать происходящего.

Но и это прошло. И Гридин с удивлением обнаружил, что все еще ходит и дышит как ни в чем не бывало.

«Да, брат, живучий ты уродился! Провинциальная закалка!» – говорил он сам себе, ища утешения в работе.