Монетка на миллион

– Очень хорошо. Значит, вы приедете туда к одиннадцати и пройдете прямо в зал выдачи документов. Подойдете к тому окну, к которому вызовут господина Мармеладова. Отдадите клерку в окне… то, что вы для меня достали, а он вам передаст остаток денег. Да, предмет, который вы принесете, должен лежать в обычном конверте без марки, в каких обычно пересылают документы…

– Это понятно, –  заверил заказчика Маркиз.

– Ну, если вам все понятно, не буду больше отвлекать вас от дел! –  и из трубки понеслись гудки отбоя.

– Визовый центр, значит… –  задумчиво проговорил Леня, убирая телефон, –  а что, удобное место… С другой стороны, что это он так шифруется? То прямо в свой ресторан меня приглашал, а то такие сложности. Но клиент всегда прав, что уж тут говорить…

Он еще немного подумал и добавил тем же задумчивым тоном:

– Господин Мармеладов, значит… Достоевского наш заказчик любит… ну-ну… ох уж эта загадочная русская душа! Ох уж мне эти униженные и оскорбленные!

– Я в «Униженных и оскорбленных» играла! –  подала голос Лола. –  Правда, не главную роль…

Оказывается, она давно уже стояла в дверях, в голубом халатике и синих тапочках с помпонами.

– Что? –  переспросил Маркиз. –  Главная роль здесь чересчур опасна, ее придется сыграть мне…

– А ты когда вернулся? –  спохватилась Лола. –  Нашел хоть монету?

– Ага, купил-нашел, едва ушел, –  согласился Леня, –  а ты все на свете проспала!

Лола обиделась. Она-то волновалась, места себе не находила, в голову лезли всякие ужасы, а он теперь хамит!

– Ты меня совсем не слушаешь! –  надулась Лола. –  О чем ты все время думаешь?

– О том, что наш заказчик нравится мне с каждым днем все меньше и меньше! Но сегодня мы произведем с ним окончательный расчет и разойдемся как в море корабли…

– Кстати, об этом заказчике… –  начала было Лола, но Маркиз ответил совершенно невпопад:

– Да, этот цвет тебе гораздо больше идет…

– Какой цвет? –  оторопела Лола. –  Этот халат?

– При чем тут халат? –  заорал Леня. –  Что ты лезешь ко мне со своим халатом! Стану я еще в бабских тряпках разбираться, когда такое дело несуразное!

– Какое дело? Леня, я должна тебе сказать… –  заторопилась Лола, –  понимаешь, я вчера…

– Да можешь ты оставить меня в покое? – зарычал Маркиз. –  Я тороплюсь на важную встречу, так хоть позавтракать куда-нибудь зайти! В доме шаром покати! Пришел вчера – хоть табуретку грызи!

– Так в духовке же индейка! –  закричала Лола, но ее злобный с утра компаньон только махнул рукой и удалился.

Лола с опаской открыла духовку и заглянула в латку. Чем угодно можно было назвать это месиво, но только не индейкой с грибами.

За десять минут до назначенного времени Маркиз вошел в визовый центр, поднялся в зал выдачи документов и занял свободное место. Он принял непринужденную позу и положил на колени конверт, в котором лежала злополучная монета.

– Господин Куроедов, к третьему окну! –  произнес приятный женский голос в динамике.

– Извините, какую фамилию назвали? –  вскинулся краснощекий толстяк, сидевший справа от Лени. –  Не Шоколадов?

– Нет, Куроедов, –  проговорил Маркиз вежливо. –  А Шоколадов – это, должно быть, вы?

– Да, совершенно верно, меня зовут Станислав Шоколадов! –  представился сосед, скромно потупившись. –  Такая уж фамилия… известная фамилия, между прочим. Мы, Шоколадовы, двести лет держали большую булочную и кондитерскую на Васильевском острове. А сейчас, видите ли, приходится ехать в Финляндию, там у меня двоюродная прабабка обнаружилась…

– Рад за вас! –  пробормотал Маркиз, непроизвольно покосившись на часы.

Он подумал, что большую часть двадцатого века потомственные кондитеры Шоколадовы вряд ли торговали сладостями на Васильевском острове. Скорее, они продавали валенки и ватники в отдаленных районах Крайнего Севера.

Шоколадов хотел продолжить, но в это время мелодичный голос объявил:

– Господин Фиолетов, к пятому окну!

– Извините, какую фамилию назвали? Не Шоколадов? –  всполошился толстяк.

– Нет, Фиолетов, –  ответил Леня уже не так вежливо.

– То есть, –  продолжил сосед с прежнего места, –  прабабка как раз не обнаружилась… она скончалась и оставила мне наследство, кондитерский магазин в Хельсинки…

– Рад за вас, –  повторил Леня сухо и подумал, что стоит пересесть подальше от разговорчивого кондитера.

– Вот и приходится оформлять визу… – не унимался толстяк, –  так бы я никуда не поехал, я считаю, что путешествия – это пустая трата времени и денег…

– Господин Абрикосов, к четвертому окну! – проговорила невидимая дежурная.

– Извините, а сейчас не Шоколадов? –  подскочил толстяк.

– Да нет, вовсе не Шоколадов! Абрикосов! – выпалил Маркиз раздраженно.

Он было собрался пересесть, но в последний момент вспомнил, что выдержка и терпение – обязательные качества в его профессии, и взял себя в руки.

Шоколадов не заметил сложных движений Лениной души и продолжил свой нескончаемый монолог: