Монетка на счастье

— Вы очень любезны. Но хотя я сейчас не занимаю официального поста, я, быть может, единственный, кто видит, какая смертельная опасность угрожает нации. Глупцы, нами правящие, полагают, что наступил мир; я же, напротив, убежден — Бонапарт добивался всего лишь передышки.

— Вы действительно так полагаете?

Мистер Каннинг с силой ударил кулаком по столу.

— Лорд Рейвен, я могу поклясться жизнью — это именно так. Но жалкий, малодушный, льстивый кабинет и его уступчивый миролюбивый глава — наш премьер-министр Генри Аддингтон верят лишь тому, чему хотят верить, а Первый Консул [10], по моему глубокому убеждению, водит их за нос.

— Ваши слова убедительно подтверждают и мое, не имеющее особого веса, мнение, — сказал лорд Рейвен. — Но, боюсь, мистер Каннинг, мы не в силах что-либо предпринять.

Джордж Каннинг встал из-за письменного стола и прошелся по комнате.

— Мы провели разоружение в непристойно короткий срок; через десять дней после подписания мира в первом же принятом бюджете Аддингтон отменил налог на доходы, введенный Питтом. При государственном долге, вдвое превышающем довоенный, это означает резкое сокращение вооруженных сил. Известно ли вам, что в прошлом году мы уволили сорок тысяч матросов и перевели на половинное жалованье сотни опытнейших офицеров? И это в то время, когда самая мощная военная сила, какую знала история, остается под ружьем по другую сторону Ла-Манша.

— Вы на самом деле полагаете, что Бонапарт замыслил напасть на Англию?

— Уверен в этом, — ответил Каннинг. — Он заключил сейчас мир, чтобы использовать полученную от нас передышку для строительства военных кораблей. По моим подсчетам, он может в год спускать на воду двадцать пять судов. Через шесть или семь лет у него будет около двухсот военных парусников, это сделает его столь же непобедимым на море, как и на суше.

— Питт осведомлен об этом?

— Я с ним в постоянном контакте. Он живет безвыездно в Уолмер Касл, занимается садом и делает вид, будто его не трогает, что Британии грозит беда. Но придет час, лорд Рейвен, придет час, и ждать осталось недолго, когда нация обратится к этому человеку за спасением.

— Тем временем, сэр, чем я могу быть полезен? — Лицо Каннинга озарилось улыбкой.

— Я ждал этого вопроса. Высший свет, бомонд, который мы оба так хорошо знаем, видит в вас любителя легкой жизни. Но я слышал ваши выступления в палате лордов и по-иному оцениваю вашу светлость как личность, ваши возможности.

— Очень вам признателен.

Лорд Рейвен слегка поклонился, но губы его едва заметно скривила саркастическая усмешка.

Было видно, что он находит комплименты мистера Каннинга несколько забавными. Он откинулся в кресле, сохраняя полное спокойствие, и зорко, как ястреб, наблюдал за опытным государственным деятелем, добившимся видного положения благодаря своему едкому остроумию, которое, как говорили, могло пробить даже шкуру гиппопотама.

— Я узнал из надежных источников, — продолжал мистер Каннинг, — что вы собираетесь в Италию.

— В самом деле? — Лорд Рейвен удивленно поднял брови. — Ваш информатор, должно быть, принес вам эту новость на крыльях — ведь я сам узнал об этом лишь двое суток назад.

— Моим информатором был лорд Форнсетт.

— В таком случае эта информация вполне надежна. Его светлость в силу обстоятельств знает об истинном положении вещей.

— Догадываюсь, — улыбнулся мистер Каннинг. — Примите мои самые сердечные поздравления. Как я понял, о вашей помолвке с леди Берил Найт будет объявлено сразу по возвращении.

— Таковы наши планы, — подтвердил лорд Рейвен. — Но мне как-то не верится, сэр, что вы пригласили меня с единственной целью высказать свои добрые пожелания.

— Нет, конечно. Я хотел просить вас оказать услугу, но не мне, а нашей державе.

— Пока я буду в Италии?

— Пока вы будете в Италии.

— Какого рода услугу?

Мистер Каннинг взял со стола стопку бумаг.

— Вот донесения наших агентов о том, что Наполеон нарушает одно за другим условия договора, — сообщил он. — На мой взгляд, его бескровные победы в Европе вызывают еще большее беспокойство, чем если бы они были завоеваны при помощи пушек.

— Должен признать, — медленно произнес лорд Рейвен, — что правительство проявило крайнюю слабость, когда согласилось на переброску сил в Вест-Индию.

— Возмутительно, — подтвердил мистер Каннинг. — У меня здесь имеются свидетельства того, что агенты Бонапарта наводняют итальянские столицы [11], заключают соглашения и концессии, ведут наблюдение за портами, фортами и гаванями, сеют смуту среди самих итальянцев.

— Неужели это действительно так? — спросил лорд Рейвен.

— У меня нет оснований сомневаться в этих донесениях, — сказал мистер Каннинг. — Полковник Дайотт — быть может, вы с ним знакомы — недавно посетил Болонью и Турин. Он говорит, что гостиницы забиты французскими офицерами, живущими там бесплатно; в театрах нет спасения от грязных крикунов; балет превратился в непристойное зрелище — сплошь нагие женщины; монастыри в запустении, дворцы и парки разграблены, и повсюду насаждаются французские порядки по системе bon patriot [12].