Монеты на твоей ладони

— Для нас — да, — ровно сказала она. Я пожал плечами и вперился взглядом в зеленоватый шарик впереди. Минута проходила за минутой, складываясь в десятки, десятки складывались в сотню… Ноги начали немилосердно ныть, не говоря уже о том, что отголоски слишком быстро вылеченного ранения давали о себе знать.

Наконец мы вышли на финишную прямую — прыжок прямо на стеной вставшую перед тобой землю, легкое головокружение от того, что мир вдруг перевернулся — и вот уже ты недоумеваешь, как шел по дорожке, почти перпендикулярной поверхности, на которой стоишь.

Пейзаж был самым обычным, разве что очень много зелени. Птички поют и так далее. Но этого не может быть… Просто потому, что не может!

— Скай, здесь все очень, ОЧЕНЬ неправильно, — я настороженно огляделся.

— Не забывай — временной вакуум — не более чем теория. Насколько я знаю, Хронос не в состоянии создавать долгоживущие материальные объекты. Первые его попытки дольше нескольких миллионов лет не прожили, так что Ядро — часть Безымянной, оставшейся, фактически, в том же виде, как и была. Как это не парадоксально. Хронос просто приспособил этот кусочек под свои нужды.

— Но как же…

— Теории — это только теории, пока они не подтверждены практикой. А время до сих пор объект…загадочный, — я уже в которой раз за эти несколько часов пожал плечами. Мы входили под естественную арку, заплетеную чем-то вроде плюща. Куда ни кинь взгляд — везде в землю, покрытую пышной травой и мхом, врезались белесые Пути. И зелень, зелень, зелень… Яркая, но уже…отцветающая. И это было — вовсе не в цветах, вовсе не в желтых листьях, вовсе не в легком холодке. Оно, печальное, сумрачное и умиротворенное, разливалось ровным слоем в воздухе. Не знаю, как сказать иначе. Но оно — было.

Через несколько минут я понял, что мы идем на шум воды. Вода, в виде небольшой речки, действительно обнаружилась минут через десять. Пушистые кусты, ровная, будто подстриженная трава, высокие раскидистые деревья. И — черноволосая голова, склоненная, естественно, над книгой. Он сидел вполоборота к нам, привалившись к особенно толстому стволу, развернув крылья шатром.

— Почему гостей не встречаешь, хозяин? — крикнула Скай.

— Ну слава Богам, я уже начинал волноваться, — Хан неуловимо быстро поднялся и взмахнул крыльями.

— Что, теперь и ты у нас провидец? — Скай улыбнулась. Невесело, одними губами. А в глазах плескался мировой океан тревоги.

— Нет, просто… просто испугался. Что ты не справишься. И потому слушал все, что трепали, пока это было возможно. Как тебе удалось?… — спросил он совсем тихо. Скай бросила на меня косой взгляд. Я отошел, делая вид, что меня безумно заинтересовала форма листьев близрастущего куста.

Оставив их шушукаться в свое удовольствие, я неторопливо побрел по едва заметной тропинке. Птицы над головой радовались каким-то своим, птичьим, делам, заливаясь неуловимо-весенними трелями. Порыв ветра, промозглого, осеннего, притушил, прибил к земле весну, сорвал с дерева несколько мелких, затейливо вырезанных листиков, и они закружились, медленно падая вниз. Я машинально проследил за ними взглядом. И поднял голову вверх. Нет, это ненормальный мир. Весеннее небо, стройное, звонкое и прозрачное, будто отмытое ночной грозой. И тусклое, глухое, холодное, отцветающее солнце.

Я попытался сосредоточится на извечном вопросе «Что делать?». По-прежнему уже ничего не будет. И строго, говоря, никогда и не было.

У меня наконец появилась цель, мой шкурный интерес в скорейшем решении задачи, поставленной давным давно… И? Задача выполнена, сэр! Курсант готов к прохождению службы! А цель… Была и нет. Пустышка. А дальше что? Я и не человек, и не сумеречный, на Земле мне тесно, в космосе я чужак. Я уже не принадлежу себе. Но и людям тоже… Я стал аморфен, как амеба, и впереди — темный тоннель без всяких признаков света.

Тропинка вывела к маленькому деревянному домику. Перед домиком обрисовывался небольшой лужок. Похоже, ставил это строеньице сам Хан — дверь висит на одной нижней петле, мелодично поскрипывая в такт ветерку, крыша крыта неразбери чем (кое-где уже заколосилось разнотравье и мелкие кустики), да и прочие детали далеки от строительных норм. Заглянуть внутрь я не успел — двухголосый клич «А-а-алекс!!!» возвестил, что мое отсутствие наконец-то стало очевидным. Я повернул обратно.

Скай старалась выглядеть спокойной, что ей не слишком удавалось. Скай, потерявшая самообладание на людях — это еще серьезнее, чем я опасался.

— Ладно, пойду я. Кушай кашку, набирайся сил, — она криво усмехнулась.

— Очень смешно. Насколько с вами вообще можно расслабиться?

— Не думаю, что тебе сейчас стоит расслабляться вообще. Это крайне изолированное место, но на всякий случай держи ухо востро — мир явно сходит с ума.

— Не дури. Ты и так это делала достаточно в последние десять минут, — неожиданно резко сказал Хан.

— Прекрати. Мы это уже обсудили, — тихо, но твердо ответила Скай с каменным лицом. Потом снова повернулась ко мне. — Я думаю, ты уже достаточно самостоятельный мальчик, чтобы больше не ввязаться в неприятности по своей же глупости.