Монеты на твоей ладони

Честно говоря, я была приятно удивлена. Ожидала худшего. Нет, нет, и нет. Не такой уж Рейн кошмарный с виду, чтобы от него так шарахались. В свете разномастного галактического сообщества даже и не особо выделяющийся. Но есть во всех т, хорах нечто такое, что вселяет гнетущий, парализующий ужас перед этими существами во все живое и вызывает только одно желание — бежать, бежать без оглядки. И это не только их поистине кошмарная репутация, во многом надуманная, как и большинство известных мне репутаций. Но — не поддающаяся сознательному понимаю чуждость. Диссонанс огромной амплитуды с окружающим миром. Не знаю, как еще сказать. Я создание четырехмерного измерения. Мне недоступно большее. Я никогда не смогу постигнуть пятое измерение. Они могут. Создания измерения пятимерного — Тенет.

Но…не думаю, что это сможет сделать даже Рейн. Он всего лишь зараженный, сол по крови. Впадающий в спячку и скидывающий шкуру каждые пять лет, как, впрочем, и я. Но если я только обновляюсь, то он перекидывается полностью. Да, знаю, я тоже должна была бы по логике вещей дергаться от одного его присутствия. Но есть у нас с ним кое-что общее, наглухо похороненное на затерянной в глубине галактики бывшей колонии под названием Клинта. Я многое бы отдала, чтобы забыть одно это название, забыть мертвенную луну и громаду встающего солнца. И это почти мне удалось. Поэтому не будем ворошить прошлое. Оно этого не любит.

Я многозначительно покосилась на Лиса и меланхолично высказалась:

— Ну здравствуй, труженик.

— Угу, — выдал Рейн эквивалентную замену своему традиционному «ага». — Тебе того же.

— Чего?

— Здоровья. И не придуривайся, что тебе холодно. У меня от твоей зубовной чечетки уши закладывает.

— Уж кто бы говорил! — обиделась я. Но зубами стучать перестала. Ну не холодно мне. Дальше что? Уже нельзя попредаваться здоровому самообману ради сохранения душевного здоровья?! Ой, ну только не надо…А чего надо?! У тебя Хранитель убегает. Да?

Я воззрилась на убегающего, вернее, уползающего под шумок Хранителя. Вставать мне было лень, поэтому я просто притянула его телекинетическим толчком обратно на табуретку.

— Лис, не мельтеши. Если не ошибаюсь, ты жаждал познакомиться с моим напарником. Можешь приступать, он перед тобой.

На меня смотрели такие несчастно-потрясенные глаза, что растаяло бы и каменное сердце. У меня сердца не было вовсе, поэтому я устояла и предоставила им общаться самостоятельно, презрев рейнов мрачный взгляд и нервное заикание Лиса. В конце концов, им вместе работать. Пусть привыкают. Посему я подхватила стремительно остывающую кружку и с достоинством удалилась в лабораторию — разбирать завалы.

Алекс.

Мне было плохо. Во всех смыслах этого слова. Я прикрыл глаза в тщетной надежде, что еще не проснулся. Угу, как же. Эта глыба как стояла, так и стоит, одним своим видом загоняя мне душу в пятки. Нет, не пойдет так. Стоя-я-а-ть насмерть! Или я испугаюсь какого-то там… А какого, в самом-то деле?…

Я помялся и поднял глаза на это нечто. Нечто громыхнуло:

— Кто?…

— Я-я-я? — на середине слова я почувствовал, что голос не ответил на мои воззвания к рассудку и по-прежнему дрожит. Я собрался и попытался выровняться. — А-алекс. Лиис.

— Имя придумали?

— Имя? — опешил я. — А. Да.

— И?…

— Лис.

— Угу. Дикий.

— Ага. Мне уже сказали.

Монстер плюхнулся на освобожденную Тенью железяку. На этом наш содержательный разговор увял. Он вытащил из ближайшего шкафчика коробку с какой-то технической мелочью и начал с энтузиазмом в ней копаться. Я завороженно наблюдал за этим процессом, но потом спохватился и уставился в свою кружку с какой-то тягучей бурдой. И даже отхлебнул пару раз, но мои глаза как-то самопроизвольно (так и хочется сказать «всплывали», поскольку мне они в данный момент до ужаса напоминали поплавки) поднимались на моего…Гм…Стража. Этот буровато-болотный тип являл собой какую-то жуткую помесь рептилии, слона, бабочки, и даже чем-то напоминал пресловутого Чужого. Хотя нет, типаж не тот. И слизи тоже нет. Вроде бы. Хотя ребристость…

Вообще, если подумать, слона он напоминал исключительно размерами (за два метра с хвостом я мог ручаться головой). Кстати, о хвосте. Тоже имеет место. И длинный такой. Очень метлу напоминает. В том смысле, что по полу метет с таким же звуком. Мда… И крылышки…весьма солидные. Не знаю, можно ли на них летать, все-таки это мутировавшее чешуекрылое тяжеловато, но размеры впечатляли. Крылья закрывали все, что можно, сплошным плащом, очень, кстати, раздражающе шелестящим. То есть все, что я мог рассмотреть — это голова, хвост, да концы (окончания? Черт, как же это называется?) конечностей, коих я насчитал две пары — нижние и верхние. Иными словами, несмотря на всю свою экзотичность и довольно густо покрывающую то, что мне было видно, чешую, это существо было в некотором смысле гуманоидным. Это если на физиономию не смотреть. Гуманоиды тут и близко не стояли. И даже не лежали. Ну разве что… Я машинально накконил голову к плечу, пытаясь рассмотреть эту проблему под другим углом.