Монеты - свидетели прошлого

У многих народов, в том числе у греков, был распространен обычай класть с покойником монету для уплаты при входе в царство мертвых. У греков эта монета называлась «обол Харона» - плата перевозчику через реку, отделяющую живых от умерших. Лукиан Самосатский, известный безбожник, острослов и сатирик, сказал как-то, что не нужно класть в рот покойнику обол, так как неизвестно, какая денежная система действует в загробном царстве. Трапедзиты, наверное, взялись бы разрешить и эту монетную проблему.

Философ Кратес держал свои деньги у трапедзита. Он завещал выдать этот вклад его детям после смерти, но только в том случае, если они станут философами. В противном случае Кратес приказывал, трапедзиту раздать деньги народу. Не только банкиром, но и душеприказчиком, а то и нотариусом должен был быть этот меняла.

Трапедзиты, иногда имевшие большие конторы, пускавшие деньги в рост, были предшественниками банков нового времени. Иногда трапедзиты осуществляли денежные сделки от лица своего доверителя, иногда занимались подделкой монет. Разбогатев, они вкладывали свои деньги в недвижимость или в различные предприятия, главным образом в торговые спекуляции. Банкирами часто становились храмы, где накапливались большие сокровища.

В Афинах IV века до н. э. часто можно было на суде в речах знаменитого Демосфена слышать имя банкира-трапедзита Пасиона. Когда-то он был рабом и работал в большой меняльной конторе. За бухгалтерскую аккуратность, точность в ведении счетных книг и ненавязчивое усердие хозяин сделал его вольноотпущенником, а потом оставил ему свое предприятие. Пасион давал крупные ссуды, до двух тысяч драхм, военачальникам и политическим деятелям, хранил у себя вклады и переводил их по распоряжению вкладчиков на счета других лиц. Но действия Пасиона все же ограничивались одними Афинами. Умирая, он завещал своему вольноотпущеннику Формиону жениться на его вдове и взять за нее приданое в виде серебра, большого дома, рабов и драгоценностей. Основной капитал он оставлял детям, а Формион назначался управителем и опекуном. Дети, достигнув совершеннолетия, торжественно в храме Афины признали правильными все отчеты Формиона по управлению их имуществом. Формион открыл свое собственное меняльное заведение, стал богатейшим гражданином Афин. Но вскоре один из сыновей Пасиона затеял тяжбу с Формионом, позавидовав его богатству и обвинив в незаконном присвоении денег своего отца и уничтожении его бухгалтерских книг. Демосфен, бывший адвокат Формиона, отвел это обвинение, показав, что сын Пасиона взыскал с должников отца большую сумму, значит, книги-то были целы. А на вопрос обвинения, откуда у Формиона такое богатство, тот отвечал: оттуда же, откуда богатство пришло к Пасиону, т. е. от меняльных и кредитных операций и по завещанию хозяина.

Торговля, монетное и денежное дело в последние века античного мира, особенно в Римской империи, развились до грандиозных размеров. Так много монет, денежных расчетов, так развиты кредит, ростовщичество, рыночные отношения, что в буржуазной науке еще в XIX веке возникло представление об этой эпохе древней истории как о «капиталистической». Но эта модернизация - перенесение современных понятий и явлений в древность - ложный путь, который только уводит от понимания законов развития, действовавших в античном мире. Основой хозяйства там остался рабский труд, в отличие от базиса капитализма - наемного труда.

За трапедзитами следило государство, издавало декреты, регламентирующие обмен, устанавливающие те или иные его пропорции, но это не спасало от злоупотреблений и обмана, которые производили эти менялы.

МОНЕТНЫЙ ТИП ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Оттиск штемпеля на монете - как бы печать государства или города, которые ее выпустили в свет и которые за нее ручаются. Изображение и надписи на монетах составляют важнейшее понятие нумизматической науки - «монетный тип».

Монетный тип весьма чуток к той исторической обстановке, в которой чеканится монета. То, что происходит в государстве, выпускающем монету, влияет на ее изображения и надписи. Древние греческие монеты были деньгами города-полиса - самостоятельной гражданской общины, и потому в них отразилось то, чем жил этот полис, его хозяйство, его религия.