Монеты - свидетели прошлого

Древнейшие русские монеты. Хотя и напоминают они византийские, но на них есть все, что следовало бы ждать от правителя самостоятельного государства.

Может быть, среди чужих монет с непонятными арабскими надписями или латинскими буквами изображения князя воспринимались как маленькие образки-иконки? В Могилевской области на берегу Днепра в XIX веке было раскопано древнерусское погребение, и на костяке найдено ожерелье из 4 сребреников Владимира и только одного восточного дирхема. Здесь кто-то специально подобрал сребреники для ожерелья: все-таки монеты с понятным изображением. Та же - в курганах у села Митьковки в Брянской области, где в 1950 году было найдено 13 сребреников и 8 дирхемов.

Сами по себе монеты Владимира, Святополка и Ярослава мало говорят о своем времени, но все же, хотя глухо и малопонятно, кое-что говорят. Почти 900 лет, огромную толщу времени, должен пробить слабый голос этих свидетелей первых веков русской истории. Но не только время его заглушает. Многие древнерусские монеты, найденные еще сравнительно недавно, были снова утеряны, расхищены, попали к коллекционерам, оказались спутанными. Пинский клад 1804 года, в котором найдены драгоценнейшие для русской истории златники Владимира, был растащен, и только часть его сохранилась и была поднесена одним польским шляхтичем царю, а потом передана в Эрмитаж. Но и там она не сохранилась как единый комплекс, и можно только догадываться, что 6 златников, которые хранятся в Эрмитаже, именно из этого клада.

Романтические реликвии старины, современники первых русских князей, не оставляли равнодушными никого, и коллекционеры страстно стремились стать обладателями сребреников.

Один из сребреников поступил в Петербург к знаменитому археологу и нумизмату-востоковеду В. Г. Тизенгаузену. Его прислал коллекционер Е. Е. Люценко. Тизенгаузен ответил ему стихами:

Но в Питере совсем не то:

Нева хоть наша величава,

Как нимфа древних хороша;

Но не найти здесь «Ярослава»,

Ни новгородского гроша.

От дружеских твоих щедрот

Принял я «Ярослава» ныне

И удивляюсь благостыне

Твоей, о русский патриот…

Но восхищаться-то «Владимирами» и «Ярославами» все восхищались - и в холодных кабинетах Петербурга, и в барских особняках Москвы. А лучше было бы научно регистрировать эти находки. Между прочим, В. Г. Тизенгаузен, когда писал: «но не найти здесь «Ярослава», жаловался напрасно. В 1895 году в Санкт-Петербургской губернии был все же найден «Ярослав» - монета с именем этого князя. Вспомним, что Ярослав чеканил свои монеты в Новгороде, совсем рядом с Невой, а некоторые его выпуски предназначались для варяжских наемников и все ушли на Север. Сейчас к древнейшим русским монетам отношение в высшей степени бережное. Хотя очень редко, но все же иногда находят новые экземпляры. На Стугне в Приднепровье, там, где была крепость Владимира Святославича, в башне этой крепости при раскопках был найден сребреник Владимира. Находка подтвердила то, что эти монеты принадлежат именно Владимиру I, а не Владимиру Мономаху (правившему примерно на сто лет позднее), как думали некоторые ученые, и даже такой знаменитый и опытный нумизмат, как А. В. Орешников.

В 1877 году девятнадцатилетний И. И. Толстой, будущий крупный собиратель и исследователь русских и византийских монет, начал составлять сводку древнейших русских монет. В 1882 году он напечатал книгу, в которой дал их классификацию. И. И. Толстой сумел установить хронологию этих монет. Он убедительно приписал монеты Владимиру Ярославичу, Ярославу Мудрому и Святополку Окаянному. Сейчас, сто лет спустя, М. П. Сотниковой и И. Г. Спасским издан новый свод всех древнейших русских монет.

Конец X - начало XI века было временем, когда началась собственная чеканка денег во многих европейских государствах: в Дании - при короле Свене I Твескеге в 990-х годах, в Англии - при Этельреде II в те же годы, в Норвегии - во времена Олафа Трюгвесона, между 995 и 1000 годами, в Швеции - при Олафе Шётконунге между 994 и 1022 годами, в Польше - при Мешко в 980-х годах, в Венгрии - при Стефане I между 1000 и 1038 годами.

В ряде стран на это же время приходятся религиозные реформы - принятие христианства в Норвегии, Польше, Венгрии. Так же было и на Руси.

Между этими событиями прямой связи нет. Невозможно предположить, что религиозный порыв толкал короля или князя на немедленный выпуск своей монеты. Дело было в общем экономическом подъеме в эти годы, в росте городов, торговли и ремесел.

Но была и другая связь. Принятие христианства укрепляло государственную власть, ведь оно провозглашало, что «власть от бога». Монета для государства - это средство пропаганды, важный для его престижа атрибут, а кроме того, если она массовая, источник дохода.