Money БЖИГ

— Хорошее было время, — бабушка убрала палку, оперлась о неё руками и улыбнулась, — я его тогда в багажнике из города вывозила. Кто бы мог подумать, что у этого проклятого коммерсанта подвязки есть.

— Видишь, откуда бы я это могла знать.

— Ты мне зубы-то не заговаривай!

Махнула на неё рукой, подхватила пакет и направилась к холодильнику. Я так могла простоять ещё час, а то и два, пока она соизволит сложить два плюс два. А меж тем, нужно было ещё что-нибудь приготовить.

— Вспоминай, давай. Ленты ты любила мне в школу повязывать, бирюзовые, и под цвет сумку себе купила, чтобы мы гармонировали.

— Сумку помню, — Клавдия присела на диван, с недоверием поглядывая за моими действиями.

— А помнишь, когда я в школе подралась с Сашкой Ерёмичевым, его мать приехала со мной разбираться, а ты её этой же сумкой огрела.

— Вспомнила, — лицо Клавдии озарилось, морщинки по-доброму заиграли у её глаз. — У меня тогда кирпич в сумке был, хотели же с тобой поделку делать на конкурс.

— Ага, — села рядом, — ты была моим героем.

Этот лучик надежды восполнил во мне силы, маленькое радостное событие, которое осветило этот день от полного мрака. Напекла блинов с любимым малиновым вареньем Клавдии, приготовила и первое, и второе, чтобы она могла не заботиться о таких мелочах, и больше бывала на свежем воздухе. К сожалению, гулять она могла только с соседкой или одна, поскольку меня быстро забывала и устраивала на весь двор истерику, а у отца не было времени.

— Ада, Адочка, забудь ты уже про бабку, своей жизнью займись, — Клавдия вытерла уголки губ платком, и свернула треугольником новый блин. — Плохо это, когда молодые за старых цепляются и жизни не видят.

— Бабуль, хватит, ты меня ничем не обременяешь.

— Дело-то не в обременении, — она отвернулась, махнула пальцами и потерла лоб, — Тебе слово про отца или меня, уже слезы на глазах. Нельзя так, отпусти на время, не мучай себя.

— Ничего подобного.

— Вот, опять, ладно уже, сама всё знаешь. Расскажи хоть про фонарь Юлькин.

В одном бабушка была права, когда жизнь начинает напоминать крысиные бега, просто необходимо отдыхать. Для сохранения здравого рассудка я придерживалась всегда одного вне гласного правила — один день для себя. Без работы и переживаний, который проходил чаще всего, не выходя на улицу, в некоем таком заточении.

— Рааать, — кот уже вился у ног, дожидаясь сытного завтрака. — Мааать.

— Кушать хочет мой красивый? Конечно-конечно, — поставила пакет и плотно его завязала, — но для этого тебе придется немного потерпеть.

Для придания лоска нашей обители, следовало начинать с виновника ободранных обоев и летающей шерсти.

— Уди, уди, уди, — Борзини округлил спину, как только в моих руках оказались когтерезка и пуходерка.

— Ты давай, жертву из себя не строй, пять минут и свободен.

Понимал Борзини, однако, только те слова, которые доносились из телевизора или просто мне не доверял. Разбежался, сиганул между моих ног, и уже на тормозных перебирающих лапах спрятался под кроватью. Разыгрывать Халк не стала, и выманила кота на жидкий корм.

Оставалась только приборка.

Открытая дверца шкафа, с разбросанными вещами. Комод, который прятал в себе кипу ненужных бумаг и рукописных замёток, брошенных на тот день, когда они мне все же пригодятся (этого не случилось).

— Устроила себе день отдыха, — вздохнула и принялась за работу.

Под вечер квартира хоть и не блестела, но была чистой. Мысленно поклялась больше не устраивать бардак, приняла душ и покосилась на мешки с мусором. Может завтра? Нет, нужно закончить начатое, а потом вернусь домой и займусь лепкой.

На обратном пути замедлила шаг. Старший лейтенант полиции стоял перед дверью в подъезд. Он был явно взволнован, поправил волосы, потом форму, пальцы его потянулись к кнопкам домофона, но, не успев коснуться, он запрокинул голову и тяжело выдохнул.

— Забыл номер квартиры?

Стас вздрогнул и обернулся.

— Хотел пригласить тебя на кофе.

— Ты что покраснел?

— Жарковато сегодня, — для наглядности он расстегнул пару пуговиц на рубашке, и помахал рукой перед лицом. — У меня смена закончилась, составишь компанию?

— Не могу отказать спасителю своего отца.

Глава 17

— Завтра твоего отца выпускают, что будешь с ним делать? — Стас завел машину, и протянул мне теплый стакан кофе. — С молоком и сахаром, как ты любишь.

— Спасибо. — Отвернулась к окну. — Не знаю, за ним присмотр нужен как за маленьким.

— Реабилитационный центр?

— Живым он туда не поедет.

Однако эта идея была неплохим вариантом, если он снова сорвется. Нужно было, как следует обдумать.

Небо было тихим и безмятежным, оно завлекало своей простотой и очарованием. Стас начал рассказывать про работу, периодически посмеиваясь над своими шутками, решил меня отвлечь, но я его не слышала. Погруженная в помрачневший голубой бриз с серыми облаками, меня пугало моё маленькое, казалось бы, незначительно будущее перед такой величиной. Хотелось бы верить, что где-то там, существует любящий отец всего сущего, готовый наставить своих запутавшихся детей на их истинный путь.

— Рассказывай — голос, что слышался тихим радио, прозвучал громко.