Монгол

Он пробормотал что-то бессвязное и мгновенно отключился прямо на мне. Благо, матрас мягкий, а то бы от меня не осталось даже мокрого места.

— Ну и туша, — застонала, потерпев поражение при попытке скинуть его с себя, и уставилась в потолок со слабой подсветкой. Да уж, весёленькая ночка мне предстояла. А если бы он ещё и окочурился на мне, вообще, считай, жизнь удалась.

А через минуту Монгол захрапел. Мощно, громко. Как здоровенный бык, если они, конечно, храпят.

— Вообще охренительно.

* * *

Алина ворочалась под ним и злобно ворчала, то и дело пиная в бок. Он и проснулся, собственно, от боли, что расползалась по телу острыми вспышками, и утихала лишь когда девчонка переставала буянить.

— Уймись, наконец, — пробормотал, поднимаясь.

— Слезь с меня! — рявкнула в ответ.

Монгол упал на спину, зашипел от гребаного спазма в боку и прищурился, пытаясь разглядеть время. Но настенные часы расплывались пятном, а сознание куда-то ускользало.

— Принеси воды, — смочил бы потрескавшиеся губы, да нечем.

— Может, тебе врача? Хреновато выглядишь. Ещё хуже, чем было до этого. Не хочу радоваться заранее, но по-моему тебе каюк.

Улыбка появилась сама собой. Нет, волчонок. Не дождёшься.

— Ты сама спасла мне жизнь. Так что давай, поднимай жопу и беги за водой. Я пока подыхать не собираюсь. Много дел у меня.

Она неопределённо хмыкнула, сползла с кровати.

— Время шесть утра, а я из-за этого борова глаз не сомкнула. Как же я тебя ненавижу, Монгол.

— Архан! Меня зовут Архан! — схватив подушку, швырнул её в мелкую, но та ловко увернулась и скрылась за дверью.

— Ой, здрасте, — послышалось оттуда.

— Доброе утро, Алина. Как чувствует себя мой сын? — отец. Его сейчас только не хватало, с этой ебучей, давно никому не нужной заботой.

— Алина! — заорал так, что содрогнулись стены и, игнорируя боль, рывком поднялся с кровати. — Иди сюда!

Дверь открылась, показалась растерянная мордашка девчонки и, как обычно, расслабленное лицо отца.

— Я сам схожу за водой, возвращайся в постель, — приказал ей грубо, но смотрел в этот момент в глаза папаши.

Монгол сам не мог понять, откуда взялась эта бешеная ревность. Его буквально расплющивало, когда слышал, как Алина воркует с Императором. Как примерная, блядь, девочка. Неужели решила использовать старика, чтобы свалить от него, от Архана? В таком случае они друг друга стоят.

— Определись уже, — злобно зашипела и зашла в комнату, а Архан шагнул за порог, закрыл за собой дверь.

— Вы, я вижу, жить не можете друг без друга? Уже и бухаете вместе. Может, тебе моя баба приглянулась, а, отец?

Старый сукин сын расплылся в улыбке и, запрокинув голову, захохотал, а Монгол сжал кулаки от злости на самого себя. Придурок, бля. Чего его так понесло? Сам же и показал отцу свою слабую сторону. Хотя, если о ней уже и враги знают, то какая нахуй разница.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сынок, ты действительно влюблён, — старик с трудом унял дикий ржач, опустил взгляд на футболку, пропитавшуюся кровью. — Всё ещё кровоточит? А швы как? Дай, гляну, — потянулся к нему.

— Всё нормально. Это старое пятно, — отступил на шаг назад.

— Архан, сынок… Прекрати. Я просто посмотрю. Ты же знаешь, я всю молодость в дырках пробегал.

Поморщился. Откуда взялась эта опека? Годами дела не было до сына, а теперь вдруг воспылал любовью? Монгол, может, и поверил бы в это, если бы не знал своего отца, как облупленного.

— Я тоже не на островах отдыхал. Всё со мной нормально, не стоит беспокоиться. Фатиме скажи, пусть принесёт завтрак для Алины и воды.

Захлопнув дверь перед лицом Императора, уставился на девчонку, которая обернулась одеялом и превратилась в кокон.

— Подъём! — рявкнул на неё, но ответа не последовало.

Засранка уже уснула.

Подошёл к кровати и, наблюдая за её невинной мордахой, невольно улыбнулся.

— Ладно. Потом нахлобучу тебя.

События ночи проносились в башке бессвязной путаницей и единственное, что он запомнил — перегар мелкой. Он точно взбесился от этого, а что было потом — чёрная дыра в сознании.

От температуры всё ещё ломило кости, и зверски хотелось пить. Когда в комнату вошла Фатима, схватил с подноса бутылку с водой и за мгновение осушил её.

Фатима накрыла на стол, повернулась к Алине.

— Не буди.

— Завтрак остынет. Да и ты бы поел, чтобы сил набраться, — коснулась ладонью его плеча. — Прости нас, Архан. Я всего лишь хотела ей помочь.

— Убирайся.

Она опустила руку, не спеша пошла к выходу, но у двери остановилась.

— Береги эту девочку. Лишь она может тебя спасти. Если она исчезнет из твоей жизни, ты погибнешь, Ар.

Рыкнув, рванул к двери, распахнул её настежь.

— Я не нуждаюсь в спасении.

* * *

Действительно не нуждается. Ему хорошо в своём мраке. Чернота и грязь — его стихия. В одном я согласна с Монголом. Не нужно ему спасение. И я не хочу его спасать. Если только использовать, чтобы вырваться, наконец, из этого жуткого мира, в котором я когда-нибудь загнусь. Я хотела на свободу. Хотела вновь научиться радоваться жизни. Ведь когда-то у меня получалось… Совсем недавно, хотя, казалось, будто целую вечность назад.