Монгол

— Не смущает. Если мужчина из нашего рода хочет женщину, он берёт её.

Мда. И как теперь винить Монгола? Тут, похоже, надо было начинать с отца, а, может, даже с деда.

— Понятно. Значит, просить вас о помощи не имеет смысла, — выпила остаток на дне, сама подвинула императору стакан.

— Почему же? Просить о помощи можно. И я помогу. Если это, конечно, не нарушит и без того хрупкого перемирия между мной и сыном, — и снова наполненный бокал перекочевал на мою сторону.

Еле удержалась, чтобы не закатить глаза, взывая к небу.

— То есть, на отдельную спальню я не могу рассчитывать?

— Нет. Ты будешь жить там, где скажет Архан.

— Всё ясно. Ну, хотя бы насчёт Фатимы мы можем поговорить?

— Говори, — заинтересованно посмотрел на меня, наконец, отвлекаясь от телевизора.

— Дайте ей хорошую комнату. Та кладовка, где она спит, не предназначена для проживания.

Аслан Шамилевич потёр подбородок, судя по выражению лица, удивился моей просьбе. Я же глазела на него требовательно и нагло. По крайней мере, мне так казалось.

— Хорошо. Завтра можешь выбрать ей комнату на первом этаже. А теперь иди к моему сыну. Ты должна быть рядом, когда он проснётся.

ГЛАВА 23

— Рядом я, видите ли, должна быть. А больше ничего вам не должна? Тоже мне, августейшие особы, блин. Фрейлину нашли. Жопу вам не подтереть? Что папаша, что сынок, одной миром мазаны, — ворча себе под нос и спотыкаясь, я топала по лестнице наверх.

В комнате было темно, лишь тихое сопение свидетельствовало о том, что я не ошиблась дверью. Пнув какой-то стул, выругалась матом и прямо в одежде упала на свою половину кровати.

— Так ты теперь с моим папашей квасишь? — тишину разрезал его недовольный, хриплый голос. — Далеко пойдёшь. Он не каждую бабу за стол пустит.

— Пошёл ты, Монгол.

— Меня зовут Архан, — в одно мгновение навалился на меня, прижал своим огромным туловищем. — Повтори.

Мало соображая, что творю, я ударила его кулаком прямо в раненный бок. Монгол зашипел, тихо матюгнулся и обездвижил меня каким-то мудрёным захватом.

— Повтори, маленькая сучка, — голос стал ещё более сиплым, послышались рычащие нотки. Я уже знала, что это значит.

— Не смей ко мне прикасаться! — прошипела сквозь зубы, безуспешно дёрнулась под ним.

— Повтори! — его ручищи сжали мои ягодицы, и ужас накрыл девятым валом.

Только не это. Не секс. Я же сдохну, если меня трахнут ещё хоть раз. Я не смогу дальше жить.

— Архан… Прошу, не трогай. Не надо, — меня затрясло от страха, и к горлу подступила тошнота. — Я не хочу. Не так.

Он отстранился, но не отпустил. Дыхание его сбилось, а глаза, видно было даже во тьме, как горели похотью.

— Я только поцелую. Один раз. Дай мне тебя поцеловать, — своими губами мои поймал и смял их алчно, как припадочный. Будто голоден.

— Перестань, — немалыми усилиями дотянулась кончиками пальцев до его плеча и чуть не обожглась, настолько он оказался горячим. Неудивительно, что выглядел неадекватным. — Архан, послушай меня. У тебя жар. Очень высокая температура. Нужно вызвать врача.

Он склонился ко мне, коснулся губами ключицы, а горячим лбом упёрся в щеку.

— Мне дерьмово, волчонок. Так, блядь, дерьмово, что ненавижу себя. Я знаю… Знаю, что во всём виноват. И ты имеешь полное право ненавидеть меня. Я клянусь тебе, что найду его. Найду и на твоих глазах растерзаю. Всё, что скажешь, с ним сделаю. Я вырву его поганое сердце, — выдохнул тяжело, хрипло. Почти лёг на меня, распластав на постели, а я ждала, пока он отрубится или хотя бы ослабнет, чтобы суметь убежать. — Я хочу на озеро. Пойдём со мной, Алин? — приподнял голову, взглянул на меня безумно. Ну точно тронулся. — Тебе ведь там так нравилось. Пойдём сейчас?

А мне отчего-то погано стало, будто кислоты серной глотнула. Нет, я не жалела его. Даже если бы эта сволочь начала орать и корчиться в синем пламени, я не проникнусь к нему жалостью. Но то, как он выглядел сейчас… Я чувствовала, что ему хреново. И так ему и надо. Да только мне это не на руку. А если у него крышу окончательно снесёт?

— Пойдём. Давай только полежим немного, а то я устала. Совсем немного.

Он пробормотал что-то бессвязное и мгновенно отключился прямо на мне. Благо, матрас мягкий, а то бы от меня не осталось даже мокрого места.

— Ну и туша, — застонала, потерпев поражение при попытке скинуть его с себя, и уставилась в потолок со слабой подсветкой. Да уж, весёленькая ночка мне предстояла. А если бы он ещё и окочурился на мне, вообще, считай, жизнь удалась.

А через минуту Монгол захрапел. Мощно, громко. Как здоровенный бык, если они, конечно, храпят.

— Вообще охренительно.

***

Алина ворочалась под ним и злобно ворчала, то и дело пиная в бок. Он и проснулся, собственно, от боли, что расползалась по телу острыми вспышками, и утихала лишь когда девчонка переставала буянить.

— Уймись, наконец, — пробормотал, поднимаясь.

— Слезь с меня! — рявкнула в ответ.

Монгол упал на спину, зашипел от гребаного спазма в боку и прищурился, пытаясь разглядеть время. Но настенные часы расплывались пятном, а сознание куда-то ускользало.

— Принеси воды, — смочил бы потрескавшиеся губы, да нечем.