Монгол

Лошади неспешно ступали по жёлтой листве, а я держалась за гриву Авроры и с намёком поглядывала на Монгола. Наконец он не выдержал, вздохнул.

— Валяй.

— Вы с отцом не ладите, почему?

Он пожал плечами.

— Много причин. Говорят, мы слишком похожи в своём дерьме. Таким сложно уживаться вместе.

— Но должна же быть главная причина? Это твоя мать, да?

Он тут же изменился в лице, посерел.

— Да.

— Расскажешь?

Он кинул на меня взгляд а-ля «а у меня есть выбор?», а я встретила его чем-то вроде «нет».

— Помнишь библиотеку в моём доме? Там ещё коробка была, в которой ты копошилась? — Это он так давал понять, что всё видел? Да и пофиг. Мне даже не стыдно.

— Помню, — отпираться не стала.

— Я обустроил её для матери. Какое-то время она жила со мной.

Понятно. Понятно, что ничего не понятно. Вообще.

— Они с отцом расстались. Всю жизнь он ломал её и мучил. Он любил её своей больной любовью, а она так и не смогла простить ему меня, свою загубленную жизнь. Она не хотела семью. Нас не хотела.

Ну, вообще замечательно. Там и мама, похоже, под стать папочке.

— Вот как? А зачем же она вышла за него замуж?

— А её никто не спрашивал. Однажды отец попал в Монголию. Какие-то переделки в чужой стране и его без сознания находят в степи кочевники. Один мужик выходил его в своём доме, а отец положил глаз на дочь этого мужика. И в один прекрасный день просто украл её. Навешал какой-то лапши, чтобы девушка пошла за ним добровольно. Она и пошла. А когда сообразила, что никакой он не принц, было уже поздно. Не хочу думать, что я родился от насилия, но, скорее всего, так и было. Судя по тому, как мать меня ненавидела, — он замолчал, а мне в голову пришли слова Императора о том, что он заставил мать Архана родить его. Да уж… Гаденько. — Сколько помню её, она всё время избегала меня. Постоянно пряталась в библиотеке со своими дурацкими книжками. Пока был мал, я думал, что это всё из-за отца. Что сбегает она от него, а не от меня. А когда у меня появился свой дом, и я заставил отца отпустить маму, она попросила соорудить ей библиотеку, и я понял, что дело было не в отце. По крайней мере, не в нём одном. Пару лет она просидела взаперти наедине со своими мечтами, а потом просто исчезла. Ушла, прихватив с собой лишь немного денег.

— И что, ты её не искал? Аслан Шамилевич тоже не искал?

— Нет. Я не искал её и ему запретил. Она хотела свободы. А я хотел, чтобы ей было хорошо.

Внутри, там, в районе сердца, что-то дрогнуло. Не хватало ещё разреветься, как при просмотре мелодрамы. Только не фильм это нифига… Жестокая реальность. И впервые в жизни я сочувствовала Монголу. Нет, не оправдывала. Но, быть может, он бы не стал таким, каким стал, если бы не родители, которым, по сути, было на него насрать. Папаше нужен был наследник, а мать жила в своих книжных фантазиях, за что винить её сложно, но всё же причина есть. Хотя бы тот ребёнок, которого они произвели на свет и оставили одного, барахтаться в дерьме. Никакие золотые замки и брендовые игрушки не заменят родителей. Неудивительно, что Архан вырос зверем.

— А Фатима? Она здесь причём? Она сказала, что потеряла тебя… Да и ты как-то недолюбливаешь её.

Монгол остановил лошадей, спрыгнул со своего монстра и снял меня с Авроры.

— А ты, я вижу, решила досконально во всём разобраться, да? — склонился так низко, что я ощутила на своих губах его дыхание. Остановив взгляд на его чёрной бороде, пожала плечами.

— Твой папа попросил меня родить ему внука и надел на палец кольцо твоей матери. Так что, имею право.

Почему-то пересохло в горле от его взгляда. Такого пронзительного, такого Монголовского…

Мы стояли под деревом. Большим, старым дубом. Стояли лицом к лицу, а вокруг нас кружили листья. Это было странно и волнующе, как будто… Как будто сегодня что-то изменится. Вот прям сейчас, в эту минуту.

— И что ты ему ответила?

— Любезно поблагодарила за предложение и отказалась. А он сказал, что у меня нет выбора. И Фатима нагнала на меня страху своими предсказаниями. По-моему, они сговорились.

Архан засмеялся. Нет, не так. Он громко захохотал, запрокинув голову вверх.

— Я говорил тебе, что ты прелесть?

Наморщив лоб, задумалась.

— Неа. Говорил, что трахнуть хочешь. Говорил, что в психушку упечёшь. Говорил, что убьёшь однажды. А про прелесть ничего. Но ты от темы не отходи. Что там с Фатимой?

Он рассказывал про то, как Фатима пришла к ним работать няней и осталась, когда Архан вырос. Она единственная, с кем хоть как-то общалась мать. Они даже были близки. До тех пор, пока Фатима не помогла матери Архана избавиться от второго ребёнка. Этого простить ей не смогли, но по просьбе матери оставили несчастную, одинокую женщину в доме. Но это отец простить не смог. А вот Архан возненавидел свою няньку за то, что она удостаивалась внимания любимой женщины больше, чем он — родной сын.

Ох, как же запущено там всё…

— Вроде бы всё, — прижав меня к дереву, взял за руку и поднял её к своему лицу.

— Дааа, ну и история… Я бы, наверное, тоже сволочью стала. В такой-то семейке! — Ой! Я вслух это сказала?