Монголия

По крутой, стремительной лестнице поднимаемся на второй этаж. Там открытая летняя кухня, она же столовая и зала. Одна сторона залы завешена колышущимся под горячим ветром синим пластиком. Родственник Альберта (племянник) – молодой, высокий, крупнокалиберный мужчина. Такой армянский медведь.

Его жена месит тесто на столе в центре залы.

Бабушка как две капли воды сицилийка: вся в чёрном, сидит на стуле у стены. Чёрное платье, чёрные чулки, тапочки, вся сморщенная. Трое мальчиков носятся по зале, все черноглазые. Пять, семь и двенадцать лет.

Мать семьи готовит нам лепёшки с мелко рубленной зеленью: женгялоб хат называются (надеюсь, я их не исказил).

Племянник Альберта зарезал ради нас петуха. Петуха сварили и племянник его разрезал. Ещё он порезал сыр и принёс слабого белого вина.

Потом пили чай с айвовым вареньем.

Фотографировались с детьми и племянником.

Ну и разговаривали. Когда был совхоз, то давали зерно. Нет, не муку – зерно, мололи сами. Крупы давали.

А вообще-то у них всё есть, вот с работой плохо, нет работы.

Ощущение, что это Италия, тотальное, полное.

Об Иране отзываются не эмоционально, но хорошо. Я так понял, Иран у них – как Китай такой: всё оттуда приходит, все бытовые товары.

Пока мы ели, дети ушли, куда-то вдруг исчезли, жена тоже за столом не сидела, подавала и подкладывала. И бабушка лишь наблюдала. Видимо такой у них, у горных армян, порядок.

Карабахцы в сравнении с равнинными армянскими армянами – такие, на мой взгляд, воинственные горцы. Кстати, нынешний президент Армении Серж Саргсян – из Карабаха (бывший министр обороны Карабаха, если я ничего не путаю) и нынешний премьер-министр Армении тоже из Карабаха. То есть карабахцы – это как бы армяне в квадрате. И доминируют над армянскими армянами – те более оевропеены, так что ли.

Едем обратно. Альберт говорит, что вообще-то у них для гостей обычно режут курицу или там барашка. Сами каждый день себя не балуют, а гостю нужно лучшее.

Едем мимо просто совсем древних церквей, восстанавливаемых одна за другой. Много развалин, которые быстро становятся дряхлыми, как Колизей. Вокруг растут кусты роз, везде яркие бутоны гранатов.

И иранские фуры туда-сюда, туда-сюда.

О нападении на парламент и могилу Хомейни ещё не все знают.

Иранские фуры устойчиво, как ни в чём не бывало стремятся по дорогам.

– Здесь и до Сирии рукой подать, да, Альберт?

– Ну да, совсем недалеко, – соглашается Альберт.

Сирия – колыбель восточного христианства.

И древний, царственный, невозмутимый вот уже четыре тысячи лет Иран.

Где министры разгуливают по улицам

Председателя парламента Нагорно-Карабахской Республики (по народному республика называется АРЦАХ) мы встретили на площади Республики дважды. Там же встретили министра иностранных дел. Который (борода, галстук, высокий как Лавров…) мне с удовольствием объяснял местные традиции.

Там же – министра экономики. С министром экономики пошли есть мороженое, я правда ещё выпил бокал вина. Там же встретили мы нескольких депутатов. При галстуках и с жёнами.

Площадь Республики по-простому называется у них Площадь, и по вечерам весь город довольно чинно прогуливается по площади. Трогательные девушки-подростки, местные Наташи Ростовы в лучших нарядах, тощие мальчики, и вот министры, и мы тоже, гости из Москвы.

Встречая знакомых на площади нужно ритуальное обняться, грудь к груди, и похлопать друг друга по спинам.

К вечеру обычно жара успокаивается и город выходит на променад. Моря нет, потому нет набережной, но вот есть «Площадь». Когда в первый вечер наш в Карабахе наш Вергилий по Карабаху, Альберт, позвал нас «на площадь», мы не пошли, потому что я не понял. В Москве мы все серьёзны и какие прогулки у нас тут! Никаких. Все заняты деятельностью. А такого общего всенародного променада у нас нет, сидим по своим углам, разделённые.

А там странно и традиционно весь город ходит туда-сюда от одних надолбов, ограничивающих въезд автомобилей на площадь, до других, «тусуются», что называется. В те вечера, когда мы не были заняты, мы тоже с министрами и с народом тусовались на Площади.

Вообще там всё проще. Народ пережил, что уж тут, ни больше ни меньше, чем кровавую войну за независимость с тысячами жертв, потому и простота небывалая нравов. Такое всеобщее единение народа без различия возрастов и полов. Такая древнего происхождения демократия. Может именно так было в древних Афинах… Я уверен, что именно так и было.

Помню, мы собрались посетить раскопки древнего, до нашей эры города Тигранакерта, Альберт позвонил главе комитета по туризму. Тот говорит: «Я помидоры сажаю». Однако через полчаса мы подхватили его у его вполне скромного дома. В другой раз министра экономики подвезли поздно вечером чуть ли не к хрущёвке, где он, оказывается, живёт.

Когда в последний день меня принял президент республики господин Бако Саакян, то в бюро пропусков у нас и паспортов не спросили. Правда дворец президента охраняют военные, но какие-то ласковые скорее. Дворец как раз и выходит на площадь Республики, также как и здание Парламента.