Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники

Довольно грамотными оказались и внутриполитические шаги нового хана, призванные стабилизировать обстановку в империи после грандиозных потрясений предыдущих лет. Менгу простил все недоимки по налогам, что сразу привлекло на его сторону огромные массы населения, и не только бедноты. В том же ряду лежит и его запрет купцам пользоваться ямскими подставами за государственный счет — а фактически за счет местного населения, которое и обеспечивало ямскую службу всем необходимым. Исключительно важной мерой по укреплению устойчивости центральной имперской власти стала выплата новым кааном всех долгов, сделанных его предшественниками — не исключая и долги эпохи регентства. А сумма была поистине грандиозной — полмиллиона слитков серебра (около двадцати тонн). Но это тут же восстановило доверие к власти со стороны очень влиятельных группировок уйгурских и мусульманских купцов. А потери казны хан рассчитывал быстро покрыть за счет новых победоносных войн.

Уже к весне 1252 года власть Менгу-каана достаточно окрепла, и он приступил к разработке планов новых монгольских завоеваний. Основные направления предстоящих ударов озвучены были, видимо, еще на великом курултае; теперь наступала пора реальных шагов. Были намечены два главных похода: один против китайской империи Сун, другой — против Багдадского халифата и Египта. Начальниками монгольских армий Менгу назначил своих родных братьев — соответственно, Хубилая и Хулагу. Особые задачи поручались большому корпусу Урянхадая, который должен был действовать глубоко на юге, в джунглях на южной и западной границе Сунского Китая. Вскоре начался сбор войска, необходимого для выполнения столь масштабных задач. Основные силы предназначались для завоевания Китая; для войны с мусульманами Хулагу получал по два человека от каждого десятка. Мобилизация сил, однако, весьма затянулась, главным образом из-за скрытого противодействия Батыя планам имперского правительства. В особенности это касалось западного, исламского, похода: Батый не хотел пускать войска Хулагу за Амударью, так как территории к западу от этой реки по указу Чингисхана были приписаны к улусу Джучи. На самом деле Джучиды не контролировали Хорасан и Иран: там распоряжался имперский полководец Бачу-нойон, присланный еще Угедэем. Батый, однако, считал, что еще одной имперской армии там делать нечего, не без оснований предполагая, что Хулагу не будет таскать каштаны из огня для дома Джучи, а предпочтет взять всю власть в собственные руки. Менгу не решился ссориться с могучим союзником, который мог стать таким же могущественным соперником, и до смерти Батыя основная армия Хулагу стояла близ берегов Амударьи, не переходя ее. Не слишком активно велись и боевые действия в Китае.

Смерть Батыя в 1255 году развязала, наконец, руки Менгу-хану. Едва получив известие об этом, он собирает новый курултай. На него приезжает и сын Батыя Сартак, который почтительно принимает из рук великого хана ярлык на право владения наследством своего отца. Улус Джучи снова входит в сферу имперского влияния, и только с этого времени Менгу становится подлинным властелином всей монгольской империи. Сартак, правда, недолго правил улусом: поссорившись со своим дядей Берке, он через несколько дней почему-то умер. Вскоре подобная же судьба постигла и следующего наследника — малолетнего сына Батыя, Улагчи. Ханом улуса Джучи стал в 1257 году сам Берке, но и он уже не осмеливался противостоять могуществу великого каана. К тому же за время правления Сартака и Улагчи центральная власть успела забрать значительную часть войска Джучидов для войн в Китае и на Ближнем Востоке. Силы хана и Берке были уже несоизмеримы.

В начале 1256 года армия Хулагу форсирует Амударью и движется в Иран. Первой ее целью стали расположенные в Кухистане (Западный Иран) почти неприступные твердыни ассасинов,{Ассасины — букв. «курильщики гашиша»; особая секта исмаилитов, практиковавшая политические убийства и жестко подчиненная своему имаму, именуемому «Старцем Горы». Подробнее о них рассказано в моей книге «Крестовые походы». М., 2003.} среди которых особой мощью выделялась крепость Старца Горы — Аламут. Передовой отряд армии Хулагу численностью в двенадцать тысяч воинов действовал здесь уже с 1253 года, но серьезных успехов не добился: горные гнезда ассасинов не раз штурмовались и куда более сильными армиями, однако всегда безуспешно. Но теперь положение изменилось. Хулагу имел огромное войско — с учетом упомянутого авангарда Китбуги-нойона и давно воюющих в Иране туменов Бачу-нойона, которые по указу Менгу переходили в его ведение, численность монгольской армии можно оценить, как минимум, в сто тысяч человек (а скорее, еще больше). Плюс к этому, из Китая была специально выписана тысяча камнеметчиков, огнеметчиков и арбалетчиков. Не последнюю роль играл и окружающий монгольскую армию ореол непобедимости.