Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники

С другой стороны, двадцатые годы XIII века резко усилили позиции младшего сына Чингисхана и Борте — Тулуя. В Среднеазиатском походе он показал себя блестящим полководцем и толковым организатором. При этом Тулуй почти все время находился рядом с отцом и проявил себя как преданный и послушный сын. Велик был его авторитет в монгольской армии; к тому же как младший сын он получал основную долю наследства своего отца — его коренной юрт, командование войсками центра и несметные богатства ханской ставки. Вполне логичной была бы передача ему и основных властных полномочий — ведь не столь велика разница между третьим и четвертым сыном. Но этого не произошло, и перед смертью Чингисхан вновь подтвердил, что своим наследником он хочет видеть Угедэя. И здесь самое время оценить и завещание Чингисхана, и степень его воздействия на дальнейшие события в степной империи.

Уже в предчувствии смерти Чингисхан призвал к себе двух своих сыновей, сопутствовавших ему в Тангутском походе. По иронии судьбы, это были два главных претендента на престол: Угедэй и Тулуй. В шатер умирающего владыки были созваны и старые нукеры Чингисхана — его преданные соратники, и другие члены «алтан уруга», среди которых были, по-видимому, и младшие братья хана — Тэмуге-отчигин и Белгутэй. Здесь, в присутствии десятков свидетелей, Чингисхан и произнес свое завещание. Основные пункты его были просты и неукоснительны к исполнению — вероятно, гарантами этого исполнения и были призванные к смертному одру монгольские полководцы из числа старых соратников хана. Чингисхан потребовал от своих родичей соблюдать единство империи после его смерти, иметь единое мнение и не ссориться, повиноваться его наследнику и не злоумышлять против хана. Тут же он вновь подтвердил, что его политическим наследником, то есть великим кааном, должен стать Угедэй, а хранителем ханского юрта, имущественным наследником и регентом до утверждения Угедэя всенародным курултаем — Тулуй. В максимально жесткой форме было предписано не изменять установленные Чингисханом законы — Великую Ясу — с тем, чтобы не было смуты в государстве. Вероятно, тогда же было высказано и главное политическое требование Чингисхана к своим преемникам: расширять Йеке Монгол Улус до максимально возможных пределов, до «последнего моря». Чингисхан также определил место своего последнего упокоения, обязал соратников провести обряд погребения по старинным монгольским обычаям и скрыть от людских глаз его могилу, чтобы она не стала ни местом возможного поклонения (Чингисхан, в отличие от многих правителей прошлого, не старался представить себя божеством в человеческом облике), ни ареной для столкновения противоположных страстей. Потрясатель Вселенной желал покоиться в мире.

Кстати, по поводу этого последнего пункта завещания великого хана монголов существует бессчетное количество спекуляций и более или менее доказательных версий. Тайна могилы Чингисхана и по сию пору волнует умы миллионов людей. Широко известен такой вариант легенды: великого монгола похоронили в безлюдной степи, при этом вместе с ним были захоронены несметные богатства, награбленные в предшествующих походах. А чтобы предотвратить разграбление могилы Чингисхана, над этим местом прогнали многотысячные табуны коней — дабы захоронение не отличалось от окружающей местности. Это любопытное предание и по сей день будоражит многочисленных охотников за сокровищами, и периодически то тут, то там в монгольской степи появляются очередные кладоискатели, которые, однако, доселе не могут похвастаться какими-либо успехами. И с большой долей уверенности можно говорить, что и не похвастаются никогда.

Помост с гробом Чингисхана

Жизнеописания героев древности часто сопровождаются красивыми легендами; но очень редко эти легенды соответствуют реальной действительности. Так же обстоит дело и с этим, чрезвычайно устойчивым мифом. Сегодня почти очевидно, что не степь, а горы хранят место погребения Чингисхана — точнее, вполне конкретная гора Бурхан-Халдун, сплошь покрытая почти непроходимым лесом. Иное дело, что современные историки и географы не могут идентифицировать эту священную для монголов эпохи Чингисхана гору с какой-либо реальной точкой на географической карте. Уверенно можно говорить только, что она принадлежит к Хэнтэйскому хребту в Восточной Монголии (северная часть хребта находится в российском Забайкалье). А эта горная гряда имеет десятки вершин, подходящих под имеющиеся у нас описания Бурхан-Халдуна. Тем не менее, вполне возможно, что однажды загадка ханской могилы и священной горы будет раскрыта.