Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники

Надо сказать, что решение курултая о походе на Европу вовсе не было неотвратимым. Всерьез рассматривались все три основных направления: исламское, европейское и китайское. Особенно привлекательным казался захват Южного Китая, известного своими неисчислимыми богатствами. В пользу этого направления говорила и его сравнительная близость к Монголии — в отличие от далекой Европы или Египта. К тому же уже во второй половине 1234 года произошло несколько крупных стычек между монгольскими и сунскими войсками. В этих столкновениях монголы одержали легкие победы, что, казалось, подтверждало мнение о том, что захват Сунской империи станет детской игрой для железных монгольских туменов. Но, похоже, эта кажущаяся легкость сыграла с продолжателями дела Чингисхана злую шутку (а для Руси эта «шутка» оказалась куда как злее!). Нойоны и хан уверили себя в том, что Сунский Китай неспособен оказать серьезного сопротивления, и потому для его завоевания будет достаточно и одного монгольского корпуса. Такой корпус из двух или трех туменов, под общим командованием Кучу, сына Угедэя, и был отправлен в Китай. Жизнь очень быстро показала ошибочность такого решения. Монголы по-прежнему легко били сунские войска, но для завоевания огромной страны этих побед было явно недостаточно. К тому же в Сунском Китае практически отсутствовала «пятая колонна», которая сыграла такую большую роль в борьбе с чжурчжэнями Цзинь. В конце концов монголы удовлетворились заключением в 1238 году мирного договора, по которому Сун обязалась платить ежегодную дань, и Южный Китай получил передышку еще на четырнадцать лет.

Сходной была ситуация и на юго-западном, мусульманском, театре военных действий. Чормагану были направлены значительные подкрепления, что позволило ему уже в следующем, 1236 году, окончательно покорить Закавказье. Однако для тотального наступления на исламский мир этих войск оказалось слишком мало, и война приняла затяжной характер. Новый, и последний, всемонгольский поход состоялся только через двадцать лет.

В итоге на курултае было принято решение нанести главный удар на западе, где войскам Субэдэй-багатура активно сопротивлялись булгары, а также половцы, к тому времени почти оправившиеся от поражения на Калке. В этот Великий Западный поход был направлен весь цвет монгольского воинства. Общим вождем похода назначили преемника Джучи, его сына Батыя, а «дядькой» при нем стал многоопытный Субэдэй, полномочия которого едва ли уступали Батыевым. В поход отправлялся и еще десяток царевичей-Чингизидов, самыми влиятельными среди которых были старший сын Угедэя Гуюк, внук и потенциальный наследник Джагатая — Бури и не по годам рассудительный сын Тулуя — Менгу. Сам Угедэй участия в походе не принимал, предпочтя остаться в только что отстроенном Каракоруме и наслаждаться жизнью.

Но к Великому Западному походу мы еще вернемся. Пока же рассмотрим, как обстояли дела в монгольской державе во второй половине правления Угедэя, оценим роль и место этого преемника Чингисхана в монгольской и мировой истории.

1235–1241 годы стали временем дальнейшего укрепления и развития монгольской государственности. Под влиянием Елюй Чуцая и при полном одобрении хана упорядочивалась система управления, которая все более ориентировалась на китайские образцы. Причем основы построения государственной модели зиждились на идеалах конфуцианства — горячим поклонником этого знаменитого китайского философа и государственного деятеля был сам великий хан Угедэй. По указу монгольского владыки строились храмы, посвященные Конфуцию; постепенно начала внедряться система экзаменов для занятия чиновничьих должностей. Она еще не приобрела при Угедэе всеобъемлющего характера, однако тенденция такого рода прослеживается достаточно очевидно. В рамках этой же конфуцианской модели шли и другие изменения внутри державы монголов. Были окончательно отрегулированы налоговые отношения, которые в завоеванном цзиньском Китае во многом копировали чжурчжэньскую систему, которая, в свою очередь, базировалась на более ранних, проверенных временем образцах. В 1236 году по указу Угедэя в империи были введены, параллельно монетной системе, бумажные деньги. Для Монголии и исламских стран это было серьезным новшеством, которое, заметим, в итоге здесь так и не прижилось, в том числе и из-за непонимания их роли монгольскими владыками — преемниками Угедэя.{После смерти Угедэя, в период регентства его вдовы Туракины-хатун и затем, в правление Гуюка, эмиссия бумажных денег превысила все возможные пределы и сильно ударила по общеимперской денежной системе, которая вскоре фактически перестала существовать.}