Три сотни вооруженных до зубов воинов, ведомых вождями трех меркитских родов — Тохтоа-беки, Дайрусуном и Хаатай-дармалой — нагрянули на становище Борджигинов совершенно неожиданно. Если бы не чуткий сон и хороший слух служанки Хоахчин, спросонья расслышавшей далекий топот сотен коней, быть бы мужчинам Борджигинского рода убитыми, а женщинам — уведенными в плен. Но проснувшаяся Хоахчин разбудила Оэлун и тем спасла семью и будущего великого хана монголов. Оэлун, не терявшаяся и в самых экстремальных обстоятельствах, быстро подняла всех домашних, и Борджигины бросились бежать. Семья и нукеры Темучина, Джелмэ и Боорчу, быстро вскочили на имевшихся лошадей — тех самых соловых меринов и куцего савраску — и помчались в таежные дебри на гору Бурхан-Халдун. Одного коня оставили в качестве заводного, и для Борте лошади не хватило.[47]
Здесь нужно сказать, что Борджигины были уверены в том, что нападают на них тайджиуты, и потому женщинам ничего особенно не грозит (кроме, может быть, Оэлун — старой противницы тайджиутских вождей). Но то оказались меркиты — беспощадные враги самого рода.Когда они ворвались в лагерь Борджигинов, то никого там уже не нашли. Хоахчин в суматохе усадила Борте в крытый возок и, погоняя запряженную в него корову, умчалась в степь. Но спрятаться на открытой местности от сотен вооруженных всадников было негде, и вскоре разъезды меркитов обнаружили возок. Сначала Хоахчин удалось, было, обмануть меркитских воинов: служанка объяснила, что она ездит по богатым юртам стричь овец. Меркиты ускакали, а Хоахчин принялась вновь нахлестывать корову в надежде убежать подальше. Спешка и подвела — сломалась тележная ось, и возок встал. А скоро снова появились меркитские конники, да уже не одни, а с захваченной ими Сочихэл — младшей женой Есугэй-багатура. Во второй раз обман не удался, и Борте была тут же обнаружена и пленена.
Но месть меркитов отнюдь не была еще удовлетворена. В первую очередь им нужен был Темучин, и они не жалели сил для его поимки. Трижды налетчики обошли весь Бурхан-Халдун, рыща и по болотам, и в такой чащобе, «что и сытому змею не проползти». Но тщетно — Темучин как в воду канул. В конце концов, меркитским вождям надоели поиски: «Ну, теперь мы взяли пеню за Оэлун, взяли у них жен. Взяли-таки мы свое», — сказали меркиты и, в общем, вполне довольные достигнутым, спустились с Бурхан-Халдуна и тронулись по направлению к родным кочевьям.
Натерпевшийся неизбывного страху Темучин из своего скрытого убежища на вершине Бурхан-Халдуна увидел, что меркитские воины уходят. Чтобы удостовериться в том, что они не готовят какую-то ловушку, он отправил по следам налетчиков Белгутэя, Джелмэ и Боорчу, а сам спустился к своей сожженной юрте. Здесь, в разоренном аиле, Темучин возблагодарил за свое чудесное спасение гору Бурхан-Халдун, которую с этого времени стал считать священной (позднее она стала святой горой для всех монгольских племен). Воздал он должное и острому слуху нянюшки Хоахчин, только благодаря которому ему удалось сохранить свою жизнь. Затем он девятикратно поклонился солнцу и совершил кропление и молитву.
Сохранившийся рассказ об этом трагическом происшествии позволяет нам думать, что Темучин пережил действительно колоссальное потрясение. Некоторые его слова, обращенные к горе Бурхан-Халдун, Вечному Небу-Тенгри и Солнцу, и воспроизведенные через много лет автором «Сокровенного Сказания», настолько искренни, что их, пожалуй, невозможно выдумать. И стоит привести здесь часть этой полублагодарности-полумолитвы.
«Я, в бегстве ища спасенья своему грузному телу, верхом на неуклюжем коне, бредя оленьими тропами…, взобрался на Бурхан. На Бурхан-Халдуне спас я вместе с вами жизнь свою, подобную жизни вши. Жалея одну лишь (единственно) жизнь свою… взобрался я на Халдун… Великий ужас я испытал».
Здесь, на разоренном пепелище родного аила, закончилась юность Темучина. На гору Бурхан от меркитских налетчиков бежал юноша. Спускался с горы уже умудренный жестоким суровым опытом мужчина. Мальчик превратился в мужа.
Глава 6
Возвышение Темучина