Монгольская империя и кочевой мир

После того как противники хана уничтожались, он мог начинать организацию своего народа на внешнюю войну и превращения своей политии в автократию путем поглощения других степных племен и конфедераций. На данном этапе, когда силы племен начинали направляться за пределы империи, положение правителя становилось более надежным, а при удаче его задача упрощалась. Внешние племена, наблюдая мощную военную машину в действии, иногда предпочитали добровольную капитуляцию. Лидер, который побеждал в сражениях, побеждал не только врагов, но и сторонников. Каждый хотел быть на стороне победителей. Каждый хотел иметь право на долю добычи.

Создателю мощной степной империи были доступны два важных и освященных веками средства, которые могли помочь ему связать племена его народа с его волей и вовлечь в его сферу другие этносы номадов. Первое из них было структурным, а второе — идеологическим.

Структурным средством была десятичная военная организация, которую степные правители использовали время от времени начиная еще со времен хуннской конфедерации. Десятичная система не заменяла племена. Даже Чингис-хан не был настолько могущественным, чтобы это осуществить. Племена и племенные вожди продолжали существовать, но при десятичной организации правитель имел возможность в военном командовании обходить каналы племенной и внутриплеменной власти. Это было мощное оружие в руках степного правителя, и оно могло значительно усилить его власть.

Десятичная организация также облегчала включение внешних сил. В 1203 г., после поражения могущественного правителя кереитской конфедерации Тоорила, Чингис-хан разделил своих сторонников на подразделения, насчитывающие тысячи (mingghan), сотни (jaghun) и десятки (harban) человек. Через три года, объединив под своей властью всех степных номадов, за исключением «лесных народов», он ввел еще одно более крупное образование по 10 тыс. чел. (tumen), создав три таких подразделения — левое, правое и центральное [Hsiao 1978, p. 9–11, 130 n. 44]. В 1203–1206 гг. десятки, действительно, могли содержать каждая по десять человек, а сотни — по сто, но чем выше количество людей в подразделении, тем менее вероятно, что оно сохранялось (или даже было таковым в момент создания) в полной мере[44]. Вообще командир тысячи или тьмы, вероятно, должен был быть племенным вождем, а численность подразделения могла отражать статус индивида или силу его племени, а не фактическое количество воинов под его руководством. Это можно было наблюдать, например, в несоответствии между тюрко-монгольской и могольской (в эпоху Акбара) системами ранжирования, которые полностью зафиксированы благодаря Абуль-Фадлу, Бадаюни и др. [Quereshi 1966, p. 88–113].

Идеологическим средством усиления контроля хана была вера в Тенггери, или Тенгри (в летописях Тнгри), всемирного, дарующего победы бога, который подобно всадничеству, почитанию огня, этимологиям (возможно) всех тюрко-монгольских терминов в отношении вождей и правителей и, как я полагаю, концепции универсальной власти (хотя диффузионисты могут приписывать ее Египту, а антидиффузионисты — самостоятельному изобретению в каждой из главных цивилизаций), а также самого монотеизма, который пришел от древних арийцев, некоторые из которых мигрировали в Иран и Индию, а другие остались в степях.

Идея всемирного верховного бога — семитская монополия на которого является лишь одной формой — содержит в себе возможность единой универсальной сферы на земле и вероятность того, что верховный бог может назначать единого правителя для установления своего правления над всей этой универсальной сферой [Kotwicz 1950; Turan 1955; Pallisen 1956; Roux 1956; 1962; Saunders 1977b; Mori 1981]. Если такой правитель рассматривался как воин-завоеватель, что было в традициях степи, ведущая идеология не имела предубеждения против насилия и кровопролития и не насчитывала каких-либо институциональных пределов в отношении абсолютности его автократии. Целью правителя было установление порядка Тенггери в мире, и если племена (внутри или вне народа правителя) полагали, что он получил предназначение Тенггери, они могли встать под его знамена.

(Владение мандатом Тенггери демонстрировалось успехом в битвах, и в этом отношении оно отличалось от европейского понятия божественного права королей, которое приписывалось даже неудачливым монархам.)