Монгольские степи. Халхин-Гол

– Вась. Ты же в Москве жил. Много арестованных назад отпускали? Хорошо, если разберутся, я тебе письмо напишу, и ты вернёшься. Если тебя будут искать, тоже напишу письмо, и тогда ни в коем случае не возвращайся, даже в Китай. Оттуда могут выдать нашим.

– Как же так, Ваня? Что плохого мог Василий Константинович сделать? Он всегда за Сталина, за Родину …

– Вот смотри, Тухачевский был настоящим врагом народа …

– Отец …

– Да, подожди ты! Дослушай. Арестовали его и начали пытать. Люди слабы и если сильно бить, или там, иголки под ногти загонять, то во всём признаешься. И его, наверное, били. И спрашивали, чтобы он назвал соучастников. Назвал, конечно. Но тому следователю показалось мало. Как же, орден и звание следующее хочется, и если он не десяток заговорщиков на суд приведёт, а сотню, то орден точно дадут. И продолжил он Тухачевского пытать. Тот стал просто знакомых называть. Скорее всего, и маршала Егорова назвал. Того тоже арестовали и тоже пытать начали. И этому другому следователю тоже хочется орден. Так одного за другим невиновных и посадили и расстреляли. И видимо один из них назвал твоего отца. Того в Москве прямо арестовали. И сейчас, наверное, пытают. И сам знаешь, что потом арестуют всех членов семьи и пришьют им статью, о недонесении на врага народа. Ты хочешь, чтобы тебя арестовали и стали пытать и Гон Чунг, то есть Глафиру Степановну Найдёнову, сейчас Блюхер, тоже арестовали и пытали. И детей твоих отправили в разные детдома. Так положено, чтобы братья и сёстры – дети врагов народа жили в разных детдомах, и фамилию с именами им изменят. Даже если тебя и Глафиру не расстреляют, а просто посадят, то детей потом уже не найдёте. Ты этого хочешь?

– Думаешь, не будут разбираться? – Васька кулаком слезу стёр, злой стоит.

– Не знаю. В Америке переживёшь, пока тут всё выяснится, если у меня тебя искать не будут, то я тебе письмо пришлю, и вернёшься. А вот если будут… То тогда, даже если от меня якобы получишь письмо, и там не будет пароля. Ну, например, я тебя не Васькой, а Ванькой обзову, тогда не возвращайся, Повторяю, даже если письмо от меня будет. Потому, что и меня могут арестовать и пытать.

– Ваня, а если товарищу Сталину, про этих следователей и пытки рассказать.

– У Будённого жену – Ольгу Стефановну арестовали и посадили. Не стал же товарищ Сталин разбираться. Что прямо у маршала жена была злейшим врагом народа?!

– А что мне в той Америке делать? Я английского почти не знаю, нас учили, конечно, но одно дело учить, а другое разговаривать. Жить в чужой стране. – Васька смотрелся таким маленьким и несчастным, что Брехт его поневоле обнял и прижал к груди. Похлопал по спине.

– Я твои и часть моих денег и слитков с собой взял, и ещё несколько больших сапфиров. Хватит на безбедную жизнь … Стоять. Бояться. А давай, Василий Васильевич. Ты советским разведчиком станешь.

– Разведчиком? Как это? – о, воспрял. Не гоголь, но тоже грач. Вон, носик плоский задрал. И смотрит гордо.

– Есть в Америке один русский изобретатель. Офицер бывший. Фамилия у него – Сикорский. Он сейчас в Нью-Йорке, у него фирма по производству самолётов, но она еле-еле концы с концами сводит. Сейчас он занимается постройкой вертолётов – геликоптеров. Найди его в Нью-Йорке и, или, устройся на фирму, как лётчик испытатель, но лучше предложи денег на расширение фирмы и стань его деловым партнёром. А мне сюда чертежи вертолётов и самолётов пошлёшь, через тот канал, которым я тебя и собираюсь вывезти из Владивостока, через товарища Лао Цыня. Помнишь у него ещё мастерская швейная. Вывеска классная на входе. Нарисована довольно схематично ручная швейная машинка и сверху надпись «Шитя брюков и масинок».

Так-то он контрабандист. Он много что мне из Америки привозил. Значит, у него цепочка логистическая налажена…

– Что цепочка? – Васька ухо почесал.

– Канал связи с Нью-Йорком есть, ну, или с Калифорнией, скорее всего. Ничего приплывёшь в Калифорнию, оттуда переберёшься в Нью-Йорк. Ну, что разведчик Веймин Сюнь, согласен поработать на нашу Родину?

– Ох, Вань, я согласен, а Василий Константинович? А его жена Глаша?

– Я не волшебник, но Глафиру с ребёнком, если их ещё не арестуют, и если меня самого не арестуют, я попытаюсь спрятать. Как только тебя отправлю, так сразу отсюда поеду в Хабаровск. Куча дел в штабе. Если в доме у Блюхера пока тихо, то попытаюсь родственников твоих спасти. Но пока ничего обещать не буду. Пойдём, не будем пугать твою жену и детей, спокойно посидим у вас в купе и чаёк попьём. Мне Катя, с собой печенек целую сумку передала и пирожков с вареньем.

Событие тридцать третье

Как выучить английский.