Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

Вернувшись из Польши, Михаил Всеволодович оставил без продолжения установившиеся накануне нашествия добрые отношения с Даниилом и Васильком. Он прошел Волынские земли, «не показа правды», и занял Киев, откуда послал Романовичам весть о своем вокняжении. Подобный формат поведения, разумеется, не соответствовал ожиданиям волынских князей. Однако политическая ситуация теперь радикально изменилась по сравнению с летом 1240 года. Масштаб возможных вооруженных конфликтов между княжествами снизился чрезвычайно. Даже небольшая дружина теперь могла восприниматься как серьезная сила. Вокруг царствовали разор и смерть. Горстки людей укрывались в неприступных лесных дебрях и болотах. Править было некем, поэтому статус владетеля того или иного города, точнее его руин, мало что значил.

Непочтительные действия Михаила были не замечены Романовичами. Все оставалось в рамках приличия, которое, как мог, поддерживал старший Ольгович. Вернувшись к Киеву, он поселился «под» сожженным и опустевшим городом «в острове»[398]. Это соответствовало достигнутым в 1240 г. договоренностям с Даниилом: Михаил получил Киев и более не претендовал на Галич. Однако теперь у него подрос сын Ростислав (род. ок. 1223 г.), которому по воле отца следовало теперь владеть разоренным Черниговом. Надо полагать, молодого отпрыска это не устраивало, и он начал готовить план возвращения Галича.

Примерно весной 1242 г. Ростислав подговорил «Болоховских князей» и «остаток галичан» на совместные действия против только устанавливавшейся власти Даниила. Лишь недавно были пленены Доброслав и Григорий Васильевич. Теперь по землям ездили специальные княжеские чиновники, призванные описать злоупотребления бояр за время их вольницы: «…исписати грабительства нечестивыхъ бояр, утешити землю». Надо полагать, подобный документ готовился для публичного судилища над незаконными держателями из бояр. Аналогичную ситуацию можно было наблюдать в Англии в 1275 г., когда вступивший на трон Эдуард I проводил опись злоупотреблений баронов в период Гражданской войны (так называемые Изыскания старьевщика, Ragman quest), после чего созвал парламент для вынесения приговора виновным.

С целью оценить ущерб весной 1242 г. Даниил послал к низовскому городу Бакоте своего печатника Кирилла, будущего митрополита. Здесь его застал Ростислав, направлявшийся туда с союзниками, чтобы создать базу для нападения на Галич. После безуспешной стычки у ворот города Ростислав вступил в переговоры с Кириллом («бившим же ся им у врат, отступився, хотяше премолвити его словесы многыми»). Тот стал укорять княжича в неблагодарности по отношению к князьям Даниилу и Васильку, оказавшим ему с отцом многие «добродеяния»:

«Не помниши ли ся, яко король Угорьскыи изгнал тя бе из земле с отцем ти? Како тя въсприаста господина моя, уя твоя, отца ти в велици чести держаста и Кыев обецаста, тобе Луческ вдаста, и матерь твою и сестру свою из Ярославлю руку изъяста и отцю ти вдаста!»[399]

Велеречивый Кирилл отвлек юношу благочинными наставлениями и, когда тот смутился, сделал внезапную вылазку из крепости. Застигнутый врасплох, Ростислав побежал, причем по дороге растерял свое воинство и ушел за Днепр. В этой попытке захватить Галич он потерпел фиаско. Причем своими действиями Ольгович выдал Даниилу всех его противников. Реакция Романовичей не заставила себя ждать.

Как только Кирилл известил их о случившемся, они приступили к делу. Даниил собрал всех наличных «воев», включая дружину брата Василька, который остался стеречь границы с Литвой, и направился наказывать болоховских князей. Были заняты их города «Деревич Губин и Кобуд, Кудин городец, Божьскыи Дядьков». Судя по всему, этот перечень содержит названия городов с указанием на их владельца, хозяина, одного из «болоховских князей»: Губин и Кобуд принадлежали князю Дереву, у Куда был безымянный «Городец», а городом Дядьковым владел Божь. Судя по именам (Дерев, Куд, Божь), эти князья были славянами, но не имели отношения к роду Рюриковичей. Вероятно, в болоховской земле сохранялась власть древней родовой знати. Причем имена не имеют христианских аналогов.

Последний город, Дядьков, брал печатник Кирилл с тремя тысячами «пешец» и 300 «коньник», после чего прошелся («пленив») по болховской земле «и пожег». Будущий митрополит отличался крутым воинственным нравом.

Кроме этих подробностей, летопись содержит изложение «вин» болоховцев: