Читаем Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг. полностью

Не меньших «успехов» достигли монгольские войска в южном направлении. К концу лета 1237 г. было сломлено сопротивление аланов и половцев, оттесненных на запад, а марийцы и мордва в большинстве своем покорились монгольским ханам.

По завершении победоносной кампании 1237 г. монголы вновь собрались вместе. Как сообщает Рашид ад-Дин, «осенью упомянутого года все находившиеся там царевичи сообща устроили курултай и, по общему соглашению, пошли войною на русских»[168]. Позднейшие три года истории Руси получили наименование «Батыево нашествие».

* * *

При таком широком фронте монгольского наступления утверждение о том, что в русских княжествах не знали о нависшей угрозе или не ждали скорого вторжения, звучит нелепо. Однако в некоторой мере это соответствует действительности.

Информация о событиях в степи, без сомнения, поступала и собиралась. В Ростовской летописи отмечено появление «татар» на Яике в 1229 г., их вторжение на территорию Волжской Булгарии в 1232 г., а также разгром этого государства объединенными силами монгольских ханов в 1236–1237 гг[169]. У нас нет достаточных сведений, чтобы утверждать, что такое внимание уделялось «татарам» и на юге Руси. В южнорусских и западнорусских источниках, сохранившихся до наших дней, о событиях тех лет в половецкой степи и Волжской Булгарии вплоть до 1237 г. нет ни слова. Властители тех областей были более увлечены своими усобицами. Не уделяли внимания восточным делам и в Новгороде, где взгляд летописца был в большей степени обращен на запад.

Конечно, во всех русских землях помнили о Калке. Но, возможно, выводы, которые сделали княжеские полководцы из этих трагических событий, никак не позволяли предупредить позднейшее нападение. Русские князья в 1223 г. опрометчиво позволили завлечь себя далеко в степь. Джэбэ и Субэдей, располагавшие небольшим и утомленным войском, предъявили русским князьям типичную тактику кочевников, способных на выразительные маневры, но не обученных штурму укрепленных пунктов. Ведь Мстислав Романович в лагере, окруженном частоколом, три дня успешно отбивал монгольские атаки.

В этом отношении особенно примечательны свидетельства венгерского доминиканского монаха (Iulianus Hungarus). Он занимался поисками легендарной венгерской прародины — Великой Венгрии, расположенной по слухам на востоке. В 1231–1232 гг. четверо венгерских доминиканцев уже достигали нижней Волги: трое из них погибли, но один — брат Отто — вернулся и, хотя почти сразу умер, успел передать известие о существовании в уральских предгорьях людей, говорящих по-венгерски. Считается, что речь идет о Башкирии. По стопам Отто в 1235 г. отправились братья Юлиан и Герард. Желание принести учение Христа своим дальним родственникам заставило братьев-проповедников проделать длинный путь через Константинополь, Тмутаракань и Волжскую Булгарию. Сложность пути усугублялась напряженной обстановкой в донских и волжских степях, где вот-вот ожидали монгольского вторжения. Зимой 1235–1236 гг. монахи находились в районе устья Волги, где полгода жили впроголодь, но отправиться дальше в направлении Урала не решались «из-за боязни татар, которые по слухам были близко». Голодной зимовки не выдержал брат Герард, умерший в мае 1236 г. Для того чтобы продолжить путь, в том же месяце монах Юлиан нанялся «слугою одного сарацинского священника с женою», в свите которого и попал в Башкирию — район реки Белой. В июне 1236 г. двинулся обратно и через Нижний Новгород, Владимир, Рязань, Чернигов, Киев, Галич к зиме прибыл в Венгрию. Весной 1237 г. Юлиан предстал с докладом перед папой Римским Григорием IX, где его показания зафиксировал брат Рихард. Эти записи дошли до наших дней. Осенью 1237 г. брат Юлиан попытался предпринять новое путешествие на восток, но достиг только Северо-Восточной Руси, беседовал с Владимирским князем и вынужден был вернуться из-за татарской угрозы. Весной 1238 г. он составил отчет о проделанной работе и отправил его епископу Перуджи, папскому легату в Венгрии. Это письмо сохранилось и представляет собой ценнейший источник о ситуации на Руси накануне монгольского нашествия.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное