Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

В 1245 г. из ставки великого хана возвращается Константин Ярославич, после чего Ярослав направился к Батыю с блистательной делегацией, включавшей в себя фактически всех суздальских князей: Ярослав, Святослав и Иван Всеволодовичи, Владимир Константинович, Борис Василькович и Василий Всеволодович. Надо полагать, эта поездка не была рядовой. Завершался этап переговорного процесса, в который был включен весь административный аппарат как Владимиро-Суздальской Руси, так и Монгольской империи. Сложно рассуждать о подробностях достигнутых соглашений, источники практически не дают к этому оснований. Вероятно, была согласована форма зависимости, личные обязательства и права сторон. В поздней Новгородской III летописи по этому поводу говорится: «В лето 6754 [1246 г.] при архиепископе Спиридоне Великого Новагорода и Пскова, великий князь Ярослав Всеволодович <…> начал дань давать в Златую Орду»[438].

Никаких подобных известий в других летописях не сохранилось. Можно предположить, что великокняжеский свод при позднейших редакторских правках пытался затемнить эпизод оформления «ига» – отношений монголов с суздальскими князьями. Позднейшие события, когда в 50-е гг. XIII в. миру с Ордой пришел конец, а утрата единства русских земель привела к тому, что даннический гнет лег на плечи мелких волостей и усилился, показали непопулярность подобных контактов. Славы властителям эти подробности принести не могли, а потому были изъяты; сохранилась лишь общая канва произошедшего.

* * *

По завершении визита в конце 1245 г. все князья вернулись домой, а Ярослав поехал дальше в Каракорум на курултай по выборам нового великого хана. Причем сам Батый, сославшись на ревматизм, не поехал, и суздалец выступал представителем чуть ли не всего улуса Джучи (без права голоса, конечно). На обратном пути из монгольской столицы 30 сентября 1246 г. Ярослав умер в казахских степях, будучи, как писали современники, отравлен хатун Туракиной, матерью нового хана Гуюка[439]. Сама смерть князя вплеталась во взаимоотношения внутри рода Чингисхана. Возможно, она должна была служить угрожающим намеком Батыю, который находился в оппозиции к Гуюку.

О каких-либо внутренних событиях в эти годы на северо-востоке Руси летописи молчат. Все изложения сконцентрированы на перечислении поездок в Орду и смене князей. Остается предполагать, что ничего важного, достойного памяти потомков, не происходило: храмы не закладывались и не освящались, голода не было, междоусобицы не зрели, войны не велись – тишина. Область постепенно возрождалась после погрома 1238 г. и страхов 1239–1240 гг. Добрые отношения с Батыем давали к этому хорошие предпосылки.

* * *

Смерть Ярослава нарушила спокойствие. Ему наследовал брат Святослав. Но мирно дело не обошлось. Разразилась междоусобица, первая после Липицкой битвы 1216 г. и мелкого конфликта 1232 г. Инициатором ее выступили Ярославовы сыновья.

В начале 1247 г. сообщается, что после получения известия о смерти Ярослава Всеволодовича Александр отправился во Владимир, где «плакася по отце своем с стрыем своим Святославом и с братею своею». Скорее всего, состоялся княжеский съезд, на котором старшинство было признано за князем Святославом. В летописи далее: «Того же лета Святослав князь сын Всеволож седе в Володимери на столе отца своего, а сыновци свои посади по городом якоже бе имъ отец урядил Ярослав»[440].

Затем сообщается о поездке Андрея Ярославича в Орду и о том, что Александр Ярославич поехал вслед за ним. Батый отправил братьев в Каракорум (не позднее февраля 1248 г.). Их возвращение отмечено в период до начала апреля 1249 г.

Решение о распределении власти на Руси, принятое великим ханом, представлено так: «Тое же зимы приеха Олександр и Андреи от Кановичь и приказаша Олександрови Кыев и всю Русьскую землю, а Андреи седе в Володимери на столе»[441].

В. Л. Егоров полагал, что раздел был произведен в соответствии с «монгольским династическим наследственным правом»: старший сын получил верховную власть, а второй сын – удел отца[442]. Святослава попросту свергли, поскольку тот занял стол без санкции хана. Необычную подробность добавляют поздние летописи, в которых содержится указание, что Святослава сместил племянник Михаил, который вскоре погиб в борьбе с литовцами[443].