Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

О наших событиях Джузджани сообщал: «В 615 году [Мухаммед, сын Текеша], погнался в Туркестан по пятам Кадыр-хана, сына [Юсуфа] Татарского… В это время Туши по приказанию Чингиз-хана из владений чинских отправился в погоню за войском татарским, а султан Мухаммед двинулся в ту сторону из Мавераннахра и Хорасана. Оба войска напали друг на друга и между ними произошел бой, [длившийся] от первого рассвета до намаза вечернего».

Чуть ниже Джузджани опять возвращается к теме и повторяет немного иначе: «В 615 г. [30 марта 1218 – 18 марта 1219 г.], когда хорезмшах Мухаммед отправился истреблять племена Кадыр-хана Туркестанского, сына Иакафтана [?] йемекского, Туши из страны Тамгач [Китай] также пришел в тот край, и в течение суток у него происходил бой с войсками хорезмшаха…»[30]

Местом сражения Джузджани называл местность Югур (Йигур) на самом севере Туркестана.

Таким образом, факт столкновения хорезмшаха с монголами во главе с Джучи подтверждается, но целью выступает вовсе не Кучлук, а некий Кадыр-хан из Туркестана, который как сын «Иакафтана» (или «Тафактана»; место читается плохо, а в другом говорится про «Юсуфа») «йемекского» (или «Йимак») может быть отнесен к одному из племен кимаков, родственных кипчакам.

Кипчаки (для европейцев – куманы, для русских – половцы), выходцы с Алтая, в XI в. населили и подчинили обширные области евразийской степи от Иртыша до Дуная, занимая равнины на Северном Кавказе, имея границу на юге вдоль побережья Черного, Каспийского, Аральского морей, а на севере – по краю лесной полосы. Вся эта область к XIII в. устойчиво именовалась в источниках Дешт-и-Кыпчак («кипчакская степь»). Половцы представляли собой группу племен, разделенную на две большие конфедерации: восточных («диких половцев») и западных. Граница между ними проходила примерно по Волге. Родственные половцам канглы населяли области между низовьями Сырдарьи и озером Балхаш. Лишь часть кипчаков образовывала в XIII в. устойчивые объединения. Такими были орда хана Кончака, кочевавшая на Дону и в Приазовье, племенной союз ольбери (ильбари), занимавший волго-уральское междуречье вплоть до Северного Приаралья, и канглы, соседствующие с Хорезмом[31].

Согласно «Сокровенному сказанию» меркиты бежали «в сторону Канлинцев и Кипчаудов»[32], то есть к канглы и кипчакам. Туда направились после гибели Тохтоа-бека его сыновья Худу, Гал, Чилаун (по Рашид ад-Дину: «брат Токтай-беки, Куду, и трое его [Токтай-беки] сыновей: Чилаун, Маджар и Мэргэн»[33]). Суммируя сведения, можно сформулировать, что встреча хорезмийцев с монголами состоялась в глубинах «Татарии» (Ибн аль-Асир), которая находится за самым дальним пределом Туркестана (Джузджани), где протекает замерзающая река Иргиз (ан-Насави) в районе местности Югур (Джузджани). Возглавлял монголов Джучи, который возвращался после успешного карательного рейда на некое племя, которое также являлось противником Хорезма.

Почти все эти сведения обобщил и дополнил другой персидский автор, работавший в то же время, что и Джузджани, но в совершенно других условиях. Ала ад-Дин Ата-Малик бен Мохаммад (Jovayni; 1226–1283) был высокопоставленным чиновником монгольской администрации Хулагуидов и выполнял свои изыскания по заказу начальства. В 1252–1260 гг. он написал «Историю Чингисхана», которую назвал «История завоевателя мира» («Та’рих-и джахангушай»). Сразу после одобрения сочинения заказчиками он получил важный пост – стал губернатором Багдада, Ирака и Хузистана (1259–1282). Окончив труд еще молодым человеком, он, судя по всему, позднее к нему не возвращался. Его источниками служили устные рассказы очевидцев и, что особенно важно, архивы – как монгольские, так и хорезмийские. Считается, что он был знаком с сочинениями ан-Насави и Ибн аль-Асира, а также, возможно, с «Сокровенным сказанием». Повествование «Истории завоевателя мира» простирается на период до 1258 года. Недюжинный литературный талант и, надо полагать, «политкорректность» обеспечили особую популярность этому сочинению, которое дошло до наших дней более чем в 50 списках.