Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

Наряду с примерами героизма при обороне и мученической смерти после поражения источники сохранили не совсем лицеприятные примеры действия руководителей общины. Так, вслед за изложением патриотической проповеди перед защитниками города епископа Митрофана южнорусская повесть сообщает, что, когда глава обороняющейся стороны княжич Всеволод осознал бесперспективность дальнейшего сопротивления, он собрал богатые дары и направился к Батыю просить о помиловании: «Се увидев князь Всеволод яко крепчае брань ратных належит, убояся, бе бо и сам млад, сам из града изыде с малом дружины, несыи с собою дары многы, надеаше бо ся от него живот прияти; он [Батый] же, яко сверепыи зверь, не пощади юности его, повеле пред собою зарезати, и град весь изби»[245].

Судя по тому, что Юрию сообщили о смерти его сыновей «вне града», княжич Мстислав также пытался бежать, но был убит. Примечательно, что речь идет о самых титулованных особах в осажденном Владимире. В новгородских источниках Всеволод Юрьевич предстает лидером обороны, вождем владимирской дружины. Впрочем, его роль выделялась и в Коломенской битве, хотя монголы, по свидетельству Рашид ад-Дина, своим противником считали Романа Ингваревича.

Пожар в главном храме земли Владимирском Успенском соборе ознаменовал падение столицы Северо-Восточной Руси. Последовала тотальная резня: «от уного и до старца и сущаго младенца и та вся иссекоша, овы убивающе, овы же ведуще босы и без покровен в станы свое, издыхающа мразом»[246]. Соборы, церкви и монастыри были разграблены. Новый город полностью уничтожен пожаром. Население поголовно погибло или уведено в полон. Разорение хорошо прослеживается на археологическом материале, который демонстрирует не только гибель людей и материальных ценностей, но и последующее запустение целых районов прежде весьма многолюдного мегаполиса.

Тактически монголы могли считать себя победителями. Но формально великий князь Юрий еще оставался у власти и продолжал военные действия. Интервенты должны были как можно быстрее найти его и уничтожить, пока он не восстановил силы.

* * *

Ход изложения в русских летописях позволяет говорить, что Владимир был последним городом, который осаждала единая монгольская армия. Рашид ад-Дин утверждает, что еще крепость «Кыркла» (Переславль-Залесский) чингизиды тоже «взяли сообща» и лишь затем решили «на совете идти туманами облавой и всякий город, область и крепость, которые им встретятся (на пути), брать и разрушать»[247]. Возможно, так и случилось, но после 7 февраля они обязаны были расширить охват: где-то скрывался великий князь, собирающий войска для ответного удара. Суздальские города остались практически беззащитными, так как ополчения ушли на Сить. Именно с этим следует связать такой размах достижений интервентов: «…и поидоша на великого князя Юрья оттоле, овии же идоша к Ростову, а инии же к Ярославлю, а инии на Волгу, и на Городец, и те поплениша все по Волзе, и до Галича Володимерскаго, а инии идоша к Переяславлю, и тот град взяша, оттоле всю страну ту, и город мнози поплениша: Юрьев, Дмитров, Волок, Тверь, ту же и сына Ярославля убиша, и до Торжку, несь места идеже не повоеваша, и на всеи стране Ростовскои и Суждальскои земле; взяша городов четыренадесять опроче слобод и погостов в один месяц, февралю кончевающюсь лету (67) 45»[248].