Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг.

Дерзость была колоссальная, а эффект от нее превышал все вообразимое. Даже если в вылазке участвовала половина гарнизона (около тысячи человек), то на каждого русского приходилось до 4 убитых захватчиков. Такого контрнаступления не смог организовать ни один князь, ни один город, каким бы крупным он ни был. Вообще о вылазках во время других осад (Рязань, Москва, Владимир) у нас нет сведений. Из Торжка люди просто выбежали с целью где-нибудь укрыться. Жители же Козельска атаковали!

Сам штурм города был также очень кровопролитным для монголов. В ходе приступа погибли трое сыновей темников, то есть дети руководителей трех туменов. Причем их тела не смогли потом найти в горе трупов. Каковы же были общие потери интервентов?!

Упорнейшее сопротивление, которого Батый никак не ожидал, привело его в бешенство. При занятии Козельска жителей просто вырезали, всех вплоть до молочных младенцев. По улицам текли реки крови, в одной из которых утонул (!) молодой княжич Василий. Действительно, такого «злого» города на Руси монголы еще не встречали: «Батыи же взя город, изби вси, и не пощади от отрочат до сосущих млеко; о князи Васильи неведомо есть, и инии глагоху яко во крови утонул есть, понеже убо млад бяше; оттуду же в Татарехъ не смеють его нарещи град Козельск, но град Злыи, понеже бишася по семь недель, убиша бо от Татаръ сыны темничи три, Татари же искавше и не могоша ихъ изнаити во множестве труп мертвых…»[274]

Нигде Батый не встречал столь единодушного и ожесточенного противодействия, столь самоотверженных и дерзких поступков, такой гордой непокорности. Если в бою погибли сыновья трех темников, то и их отцы в ней участвовали: три тумена брали небольшой городок. Хваленая выучка покорителей мира еле-еле справилась с доморощенным упорством русской глубинки. Такое упорство запомнили надолго, оно вполне могло повлиять на позднейшую политику хана Бату по отношению к Руси. Презрительного отношения эта страна более вызывать не могла.

* * *

Следует сказать, что «Юань ши» уделяет нападению на северо-восток Руси совсем немного места. Кроме указания на участие Менгу в семидневном штурме Рязани, имеется лишь еще одно свидетельство – рассказ о западном походе из жизнеописания Субэдея. Оно вызывает значительные затруднения при интерпретации, поэтому приведем его полностью: «[В год] синь-чоу (с 13.02.1241 по 1.02.1242), Тай-цзун {Угэдэй} отдал повеление чжуванам – Бату и прочим, пойти карательным походом на владетеля народа русских Юрия-бана {Е-ле-бань}. Ему было нанесено поражение, город Торск {Ту-лисы-гэ чэн} был окружен, но не взят. Бату подал доклад [каану], [чтобы] прислали Субэдэя руководить сражением. Субэдэй набрал войско из хабичи, гэрун-ко’уд и прочих, [из числа которых] каждый пятидесятый человек последовал за ним. [Субэдэй] в одном сражении захватил Юрия-бана, выдвинулся вперед, атаковал Торск и за три дня овладел им, полностью взял тех русских, что относились [к его населению]»[275].

Этот текст обстоятельно прокомментировал Р. П. Храпачевский, чей перевод мы цитируем. По утверждению исследователя, под китайскую транскрипцию Ту-лисы-гэ более всего подходит русский топоним Торжок, но по хронологии событий более уместно искаженное от Козельск. Однако Храпачевский предложил и иную версию. Хабичи и гэрун-ко’уд – это разновидности феодально зависимого населения, которое Субэдэй, должно быть, набрал среди покоренных народов (булгар, буртасов, саксинов, башкиров, мордвы, марийцев и чувашей), в войне с которыми он участвовал в 1236–1238 гг. Кроме того, из процитированного текста видно, что город взяли только после прибытия Субэдея с подкреплениями: то есть зимой 1237/38 г. его «окружили, но не взяли», а в 1240 г. осенью, как считает Храпачевский, взяли. Таким образом, наиболее подходящим под транскрипцию топонимом поселения, которое могли штурмовать осенью 1240 г., оказывается Торческ, маленькая крепость на юге Киевского княжества[276]. Без ответа остается только вопрос: а как мог Бату пытаться безуспешно штурмовать Торческ ранее 1240 года? Он не пересекал Днепра, и это сложно оспорить.