Моника 2 часть

- Честно говоря, не могу отрицать. Вы показались мне необычайно симпатичным, и меня очень обрадовало, что случайность позволяет мне спросить у вас. Как могло произойти, что записка, которую я доверила вам передать в руки Хуана, попала в руки другого человека? К сожалению, руки человека, который имеет большое желание навредить мне…

- Что? Это правда? Тогда…? Но как же такое могло произойти…? Даю вам честное слово, клянусь, что передал ее лично в руки Хуана.

- Да. Я видела записку в его руках. Но чтобы вы понимали, что я не лгу, вот она. Вы узнаете?

- О, да! Это невероятно! Я в самом деле расстроен, сеньора. Вы сказали, эта записка может навредить вам?

- О, нет! Я сказала, что она могла бы навредить, а прочитав ее, человек мог бы плохо ее истолковать…

- Не думаю, что кто-то мог бы истолковать ее. Хуан Дьявол – самый везучий человек, которого мне посчастливилось узнать, потому вы любите его… Я помню ваши слова: «Скажите, что эта записка послана женщиной, которая отдаст жизнь, чтобы спасти Хуана Дьявола…»

- Жизнь можно отдать из-за благодарности, долга или жалости. Вы знаете. Когда женщина чувствует себя одинокой, грустной, беспомощной… Когда человек, который является твоим мужем, поворачивается к тебе спиной; когда она чувствует себя самозванкой, чужой в своем доме… Но не будем говорить обо мне, поговорим о вас… Вы захотели меня увидеть, чтобы попрощаться, ничего более?

- Я хотел увидеть вас и сказать, что с момента, как я увидел вас, я не смогу вас забыть, как не смогу забыть Хуана Дьявола, пока буду жив. Я считаю, что обязан жизнью этому человеку. Тем не менее, я почти ничего не сделал для него, чтобы отплатить, и думал, что восхитительная женщина, которая так страстно его любит, может подсказать, как ему помочь…

- Правда? Вы такой благородный, офицер. Я подумала, раз уж вы нашли меня, то за услугу, которую вы оказали мне, передав записку Хуану, вы заслужили премию. И я готова платить. Вы бы сказали, что я очень странная женщина, но мне нравится оплачивать долги.

- Вы меня обижаете, сеньора.

- Не думаю, что могу обидеть вас, – отметила Айме, кокетливо взмахнув рукой. – Моя премия будет символичной. Я подумала, что вы чувствуете себя одиноким в Сен-Пьере, возможно вам бы понравилась прогулка, знакомство с живописными окраинами города. К сожалению, я могу вас сопровождать лишь замаскировавшись. Представьте, что мы на карнавале…

- Вы меня ошеломили, сеньора; я удивлен и доволен. Едва смею говорить из-за страха быть нескромным. Вы в самом деле супруга Ренато Д`Отремон?

- Да… но я буду благодарна вам, если мы не будем называть имена. В каком часу отправляется ваш корабль?

- Все будет готово в пять утра. Через полчаса мы отправляемся. Я буду там стоять в пять часов утра.

- Вы могли бы ждать меня вечером в десять, пройдя через эту калитку?

- Конечно… Ясно… – пробормотал лейтенант, удивленный и ослепленный. – Я хочу сказать, что я к вашим услугам… Но…

- Я переоденусь в костюм и не забудьте, что заставлять ждать даму непростительный грех… Меня зовут Айме… Эме меня звали во Франции. Здесь, на этих островах это звучит неправильно. Хотите говорите «возлюбленная». Мне нравится это. Думаете, я не заслуживаю?

- Вы заслуживаете всего!

Задушенный волнением, удивлением, потрясением, почти испугом, Чарльз Бриттон наклонился поцеловать мягкую руку, белую и благоухающую, пока дьявольская улыбка светилась на лице жены Ренато, и она намекнула:

- Вашим вторым долгом будет забыть завтра этот вечер, и выехать немедленно из Сен-Пьера, как праведник из проклятого города: не поворачивая головы назад… Не спрашивая ничего!

- Отец Вивье, вы звали меня?

- Именно так, дочь моя…

- Я ждала с нетерпением. Ваше разрешение – единственное, чего мне не хватало, чтобы снова надеть одежды послушницы… Сестра Мария Консепсьон обещала поговорить с вами… Мне нужно ваше обещание, обещание вас обоих… Не запирайте передо мной единственную дверь, за которой я могла бы скрыться.

- Никто не скроется от себя, дочь моя. В твоем случае от собственных чувств. Но кроме того, существуют законы… Ты замужем, дала священную клятву, которую не можешь легко разорвать по своей воле…

- Моего мужа я совершенно не интересую.

- В любом случае, мы ничего не можем сделать без его согласия, и подозреваю, что он не даст согласия. Кое-кто пришел повидать тебя…

- Хуан! Пришел Хуан?

Моника живо поднялась, ее глаза засверкали. Неожиданный трепет пробежал с ног до головы, словно она очнулась ото сна, а губы отца Вивье улыбнулись с нежной грустью, отрицая:

- Нет, дочка, не он. Но твое выражение и взгляд достаточно красноречиво показали, какое место в твоем сердце занимает муж, которого ты пытаешься покинуть…

- Нет… нет… не он, не мог быть он! – пожаловалась Моника с бесконечной печалью. – Не знаю, что я подумала. Он на Люцифере, в таверне порта или на берегу пляжа, где была единственная интересующая его любовь. Он не вспоминает, не думает обо мне. Оставил меня в монастыре. Он не будет возражать, потому что я не важна ему…

- Они очень бояться, что он помешает, они жаждут увидеть тебя постриженной…

- Кто они?