Моника 2 часть

- Мы идем хорошим ходом, капитан. Пятнадцать узлов с тех пор, как покинули Мари Галант. Если мы поменяем курс вправо, то на рассвете будем в Монсеррат и сможем купить чего не хватает, и…

- Никуда не меняй курс. Я сказал тебе на север.

Прошло два дня… На полных парусах, наклоняясь на правый борт, Люцифер шел так, словно летел; от силы быстрого хода туго натянулись такелаж и паруса на гибком рангоуте. Рядом с кораблем кричала чайка, взмахивала белоснежными крылами прямо над пеной, стрелой летела в определенную точку с единственной целью: удаляться, лететь лиги и лиги через море между небольшим судном и всем, что оставят внизу.

- Скоро нам будет не хватать провизии, капитан. – настаивал Сегундо.

- Мы заправимся провизией потом, бросим корабль на каком-нибудь пустынном берегу, но сегодня нет… и не завтра. Ты понял?

- Да, капитан, вы не хотите, чтобы нас схватили…

- И не хочу, чтобы нас видели издалека. Не хочу доставлять удовольствие кому-либо знать, где мы находимся. Веди на север до тех пор, пока я не прикажу сменить курс, Сегундо.

Моника проснулась в испуге, снова ее глаза пробежали по ограниченному пространству полупустынной каюты. Стены каюты напоминали тюрьму, возвращалось странное ощущение рабства, надежда сбежать из которого угасла. Негритенок повернулся с печальным выражением больших милых, грустных и наивных глаз, проникавших в душу с горячей нежностью.

- Вам правда лучше, хозяйка? У вас уже нет лихорадки… Уверен, у вас не болит голова…

- Нет, уже не болит, Колибри.

- Вы не поешьте? Хозяин сказал спросить у вас. Здесь есть все: чай, печенье, сахар и большая-пребольшая корзина фруктов. Хозяин сказал, что это для вас, и ее никто не трогал. Для вас он послал Сегундо найти ее, потому что доктор сказал, что вы должны есть. Раньше, когда вам было плохо, хозяин сам делал сок из ананаса и апельсина, чай с большим количеством сахара и научил меня его готовить. Я уже умею его готовить, хозяйка. Хотите чашечку? Если вы не будете есть, то умрете от голода, хозяйка.

- Полагаю, это лучшее, что могло бы со мной случиться…

- Ай, хозяйка, вы не умрете! Я столько плакал и молился, чтобы вы не умерли…! Я и другие; все на корабле хотели, чтобы вы выздоровели… Угорь, Франсиско, Хулиан… и Сегундо, который распоряжается после капитана, ругался и давал пинков, говорил, что хозяин ждал, что вы умрете, и что если капитан это делал, то это все равно что убить…

- Второй…? Второй говоришь?

- Сегундо его зовут, и он второй на Люцифере. Как забавно, да?

Моника приподнялась с подушек с чем-то наподобие улыбки на бледных губах, улыбка ответила белоснежным рядом зубов Колибри, который воспользовавшись этим, настоял:

- Сделать вам чай, моя хозяйка?

- Если хочешь, сделай… Послушай, Колибри, где мы?

- Бог знает! Я не вижу ничего, кроме моря.

- И не знаешь, куда мы следуем?

- Никто не знает. Кораблем управляет хозяин, когда Сегундо или Угорь берут штурвал, они делают то, что он приказывает.

- А им не интересно знать, куда он едет? Они так ему верят!

- Капитан знает.

- Знает…? – повторила удивленная Моника.

- По-видимому, вы сомневаетесь, но нет причин. Четырнадцать лет он ходит по морю от севера к югу, вниз-вверх, от Монсеррат до Ямайки, от берегов Кубы до Гвианы… четырнадцать лет!

Хуан зашел в центр каюты и посмотрел на Монику, которая, увидев его, переменилась, поджала губы, снова опустила голову на подушки и осталась неподвижной, а он печально посмотрел на нее и саркастически улыбнулся, сказав:

- Кажется, мое присутствие усилило твою лихорадку…

- У хозяйки больше нет лихорадки. – бесхитростно сообщил Колибри.

- Хорошая новость. Давайте отпразднуем это, а поскольку на борту нет водки, мы отпразднуем чаем. Принеси для меня чашку, Колибри. Иди…

Рука Моники на мгновение протянулась, чтобы помешать уходу Колибри, и упала на простыни, ее взгляд избегал Хуана, а сердце, казалось, забилось сильнее. Это была тревога, таинственный страх, который вызывало присутствие Хуана, теперь спокойного и серьезного. Тем не менее, она неторопливо рассматривала, как он изменился… она уже не видела одежды кабальеро; он говорил больше как моряк; большая полосатая майка, белые неряшливые штаны, темная кепка с козырьком демонстрировала чистый лоб и прядь непослушных волос… Теперь, с выбритыми щеками, без алкоголя в темных глазах, он казался гораздо моложе, голос не звучал гневно и не было горького привкуса в словах:

- Уже вижу, тебе лучше. Не представляешь, как я рад. Уже не нужны доктора, ходящие по трапу. Это большое преимущество…

- Я не понимаю, почему вы так беспокоитесь. Почему так важно мое здоровье? Оставить меня умереть было бы достаточно.

- Вот как! Наконец ты заговорила в моем присутствии. Хоть что-то мы выиграли.

- Почему вы мучаете меня?

- Я не хочу тебя мучить, а менее всего мучить грубыми словами и своим присутствием. Очень трудно избегать меня на таком маленьком корабле, у меня только одна комната, а впереди еще много лиг…

- Куда мы едем?