Моника 2 часть

- Ну в таком случае, идем, – подчеркнул Ренато. И громко крикнул: – Уходите отсюда все! В хижины, берите бочки со спиртным, пойте, танцуйте, празднуйте свадьбу Хуана Дьявола!

Над каменистой дорогой летели кони с Моникой и Хуаном. На твердом седле, пойманная, почти измученная сильными руками, которые крепко держали ее, Моника скорее слышала, чем видела, как проносились земли Д`Отремон, оставаясь позади. Они уже въехали в долину. Изящное животное, чувствуя тяжесть благородного груза, вонзало копыта в крутые склоны, где заканчивался великий Кампо Реаль. Внизу осталось все: роскошное жилище, прекрасные сады, фруктовые деревья, засеянные поля, хижины, где слышались звуки барабанов и переходили из рук в руки чашки с ромом.

Моника подняла голову. Она не знала, сколько прошло времени и сколько лиг пробежал конь, но сейчас он шагал медленно, пересекая бездорожные поля, оступаясь на камнях, где на пути иногда хлестали ветки, а резкие толчки заставляли ее хвататься за широкие плечи мужчины, который вез ее с собой.

- Куда мы едем? Это дорога не в Сен-Пьер. Куда ты везешь меня?

- Это дорога туда, куда я хочу увезти тебя.

- Увезти меня куда?

- Какая разница? Вы не слышали, что сказал у алтаря ваш священник? Я увожу вас туда, куда хочу!

- Этого не было в договоре! Хватит шуток, Хуан. Если вы хотите меня напугать…

- Напуганы вы или нет, мне все равно. Вы вышли за меня, не так ли? В таком случае, вы моя жена и я увезу вас туда, куда мне вздумается.

- Нет! Нет! Клянусь вам…!

- Помолчите! И не клянитесь, потому что это будет ложью, – широкая ладонь Хуана схватила Монику и заставила повернуться и посмотреть вперед, на густые облака, куда погрузило солнце свой последний луч. – Посмотрите, что там впереди?

- Море, корабль…

- Шхуна, Люцифер. Моя единственная собственность, вместе с вами. Мой дом, наш дом.

- Вы с ума сошли?

- Может быть. Вероятно, я должен обезуметь от всей этой лжи. И вы тоже должны совершенно сойти с ума.

- Я не согласна! Отвезите меня в Сен-Пьер или оставьте здесь, если не хотите везти! Я пойду одна, пешком, в чем есть или дайте мне слезть где-нибудь. Вас не должно волновать, что я делаю. Можете оставить меня в покое.

- Нет, к моему сожалению. Вы сказали да, когда захотели выйти замуж. Уже не помните обязательств супругов? Так мало для вас, благородной и верующей, стоят данные друг другу клятвы? Жить вместе, служить, помогать. «Люби и защищай мужа и жену, как себя самого, как плоть от плоти; бойся, уважай и слушай своего мужа…» Не припоминаете? Это было несколько часов назад. Сегодня день нашей свадьбы, а ночью будет брачная ночь на Люцифере и широкая свадебная комната, – усмехнулся Хуан желчной улыбкой.

Он спрыгнул на землю, волоча и не отпуская Монику, железные пальцы впились в белые запястья, а губы в свирепой гримасе, в которой не было ничего похожего на улыбку, едко проговорили:

- Тебе пугает брачная ночь, невинная голубка?

- Отпустите меня! Грубиян, мерзавец! – Моника напрасно пыталась освободиться из рук Хуана.

- Не кусайся, потому что останешься без зубов, а это было бы обидно. Нельзя будет их исправить, а они такие красивые, такие прелестные, как и у твоей сестры. Айме великолепна, знаешь? А это идет из семьи. В конце концов, думаю, что все не так уж и плохо.

- Хватит, оставьте меня! – вышла из себя Моника. – Если хотите, смейтесь, устрашайте, доводите до отчаяния, сводите с ума, мстите, потому что я ваша единственная жертва.

- Во всяком случае, жертва по доброй воле. Я не заставлял тебя выходить замуж, настоятельница. Тебя заставил Ренато, – Хуан прервался, чтобы послушать шум приближающихся весел, и крикнув, приказал: – Подходи к этой стороне, Сегундо. – И шепнул Монике: – Я понесу тебя на руках, чтобы ты не намочила свои ножки.

- Хватит глупостей! Оставьте меня, уходите, берите свою лодку и отплывайте!

- Какая ты забавная, Святая Моника! Было бы даже странным, если бы ты вошла туда добровольно. Думала, все так просто? Думала, достаточно сказать: «Оставь меня в покое, забирай свою лодку и проваливай», чтобы я подчинился, как пес? До какого предела может дойти твой эгоизм и высокомерие? – вне себя от гнева, он крикнул: – Хватит! Я уже поплатился за эти просьбы, знаю, что они означают, чего стоят и чему служат. Я знаю, чем оборачиваются твои мольбы и слезы. Это значит попасть в ловушку, заплатить жизнью за свою слабость. Однажды тебе удалось, но больше этого не случится. Я никого не пожалею, а тебя – меньше всех! В лодку, на корабль! Ты вышла за меня замуж, и ни ты, ни твоя сестра больше не будут смеяться. Я затащу тебя даже волоком!

Терзаемая и увлекаемая стальными руками, которые властно держали ее хрупкую талию, потеряв дар речи, Моника видела спасительную маленькую дистанцию в один прыжок, отделявшую землю от лодки. Повелительно Хуан приказал Сегундо:

- К носу Люцифера, и греби изо всех сил. Быстро!

- Не будем ждать мальчика? – нерешительно спросил помощник. – Оставим его на земле?

- Приплывет, чтобы больше не опаздывал! Давайте, гребите, поехали!

- Нет! Нет! – умоляла Моника отчаянно. – Вы, сеньор моряк, послушайте…