Моника Беллуччи. Кто простит мою красоту

Мой отец – протестант, моя мать всегда разрывалась между своими родителями, отцом-евреем и крайне религиозной матерью-христианкой. Моя бабушка с Корсики, у них там, в горах, все очень традиционно: женщины ходят только в черном и все такое. А я вырос в Париже, который на моих глазах становился мусульманским городом, и научился смотреть на любую религию как на полезную метафору, которая помогает что-то понять насчет человеческой природы. Но верующим я так и не стал. Может быть, дело еще и в том, что меня отдали в католическую школу с очень строгими правилами, а это лучший способ вылечить от интереса к религии. <…>

Долгое время мне казалось, что все видят во мне только сына знаменитости. Поэтому я изо всех сил стремился убежать как можно дальше от того имиджа, который воплощал на экране отец. Поверьте, быть сыном актера очень трудно. Дело не только в том, что отца никогда не было дома. Дело в том, что такие люди – и я один из их числа – чрезвычайно зациклены на себе и своем внутреннем мире. Мне повезло: у меня был хороший отец, и его эксцентричность никому не вредила. Он научил меня множеству полезных приемов. Кое-какие его советы только сейчас начали до меня доходить, а ведь он повторял мне их много раз. Отец говорил, что очень важно уметь быть спокойным, сдержанным, уметь смиряться. Должен честно вам признаться, что многому я научился, наблюдая за отцом. Наверное, это прозвучит жестоко, но я считаю, что молодое поколение должно учиться на ошибках старших. Времена меняются, но остаются вещи, которые я не умею делать, а он, думаю, сумел бы (Венсан Кассель)

Венсан и Моника на церемонии вручения премии «Сезар»

Всеми силами Венсан старался противопоставить себя семье, доказать свою значимость. Его подростковый возраст чуть не свел с ума всех членов семьи Кассель. Больше всего на свете он обожал окраины Парижа. Здесь все было по-честному. Никаких оттенков: черное и белое, добро и зло в тесном соседстве, безо всякого фарса и лжи. В пятнадцать лет у него уже была своя компания, которую вполне можно было записать в уличные банды Парижа.

Когда молодому человеку исполнилось двадцать, ему ненавязчиво посоветовали прогуляться в Нью-Йорк и попробовать свои силы там. Венсан радостно уехал из родительского гнезда. Спустя год жизни в Штатах молодой человек решил все-таки оглянуться по сторонам и начать строить карьеру. Алкоголь, вечеринки, череда встреч и расставаний с девушками, постоянные драки и приводы в полицию – это прекрасно. В двадцать лет. Лет в 40–50 это уже не будет выглядеть так же привлекательно.