Моника Беллуччи. Кто простит мою красоту

Жизнь всегда интереснее кино, ведь именно она подбрасывает идеи литераторам и кинематографистам, а не наоборот. Моника Беллуччи никогда не стремилась порабощать, лишать воли и разрушать. Она просто хотела быть свободной, и чтобы ей не мешали. Никогда она не заводила романов с целью продвижения по карьерной лестнице. У нее просто не получалось. Даже Карлос Бассо отказался ее снимать в рекламе, как только она вышла за него замуж.

Удивительная способность собирать жизнь из осколков была обратно пропорциональна ее образу роковой красавицы. Точно так же, как Киану умудрялся погружать в депрессию, Монике удавалось всех вытащить из черной полосы. Поэтому вирус неудачника на нее не распространялся.

После съемок в «Матрице» актрисе предложили сыграть роль Марии Магдалены в амбициозном проекте Мэла Гибсона «Страсти Христовы». Вопреки ожиданиям режиссера, Моника не спешила соглашаться на работу. Она всегда очень настороженно относилась к вопросам религии. Сама Моника предпочитает называть себя агностиком:

Я воспитывалась в католичестве, но я агностик: я не могу говорить о вещах, которые не могу объяснить. Я верю в силу энергии, уважаю людей, уважаю жизнь, но, когда я умру, все будет кончено. (Моника Беллуччи)

Соблазнительная Беллуччи в костюме Персефоны

Так получалось, что в ее жизни все лучшие люди не верили в Бога. Джузеппе Торнаторе, подаривший ей лучшую роль, Киану Ривз, Венсан Кассель, ее отец, – все они не были религиозны. Люди же, еженедельно ходящие в церковь, рассказывали гадости у нее за спиной, пытались приложить раскаленную монету к лицу и мечтали увидеть ее проституткой. Атеисты старались быть хорошими людьми здесь и сейчас, а не прикрывали уродство души маской религиозности.

Тем не менее она все-таки согласилась на роль Марии Магдалены в фильме о последних часах жизни Иисуса Христа. В тот момент ее уже стали воспринимать исключительно как голливудскую звезду, отчего она всегда открещивалась.

Начальники Голливуда знают, где я. Они знают, что я в Европе. Забавно, что я встречалась с Терри Гиллиамом в Праге, со Спайком Ли в Париже, а с Мелом Гибсоном в Риме. Так что мне не пришлось покидать Европу, чтобы получить работу в Голливуде. И я думаю, что для меня очень важно продолжать сниматься в европейских фильмах. Я очень счастлива, когда принимаю участие в таких фильмах, как «Малена», «Необратимость» или «Братство волка». Я европейская актриса, а не голливудская. И я не собираюсь меняться. (Моника Беллуччи)

Идея снять фильм на библейскую тематику появилась у Мела Гибсона приблизительно за пару лет до начала съемок, когда его дочь объявила о своем желании уйти в монастырь. Вернее, тогда это желание приобрело вполне осознанную конкретную форму, до этого оно лишь смутно осознавалось.

Кадр из фильма «Страсти Христовы»

Фильм было решено снимать на языках того времени: латыни, древнееврейском и арамейском языках. Это обстоятельство сильно тормозило процесс съемок. Прокатная компания также была не в восторге от такого решения. Избалованный американский зритель не привык читать субтитры во время кинопросмотра. Впрочем, по-настоящему прокатчики испугались от следующего заявления Гибсона: он захотел убрать из фильма субтитры. В картине предполагалось оставить только древние языки. Прокатная компания сказала на это, что разорвет контракт, если фильм пойдет без субтитров.