Моно-но аварэ

В метро я увидел газету, которую держал в руках мужчина, сидевший рядом с нами. Заголовок был такой: США НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР. На большой фотографии триумфально улыбался американский президент. Ниже было несколько других фотографий, кое-какие я видел и до этого: первый экспериментальный американский спасательный звездолёт взрывается во время испытательного полёта несколько лет назад; лидер какой-то страны-изгоя, берущий на себя ответственность за теракт, перед телекамерами; американские солдаты, марширующие по улицам столицы этого государства.

На следующем листе была небольшая статья: АМЕРИКАНСКИЕ УЧЁНЫЕ СОМНЕВАЮТСЯ В КОНЦЕ СВЕТА. Папа рассказывал, что некоторым людям проще верить, что катастрофа нереальна, чем принять то, что ничего сделать невозможно.

Я ждал, когда мы начнём выбирать подарок для папы. Но вместо того, чтобы пойти в магазин электроники, как я предполагал, мы отправились в такой район города, где я раньше никогда не был. Мама достала телефон и сделала короткий звонок, разговаривая по-английски. Я с удивлением смотрел на неё.

Потом мы остановились перед зданием с большим американским флагом. Мы вошли внутрь и сели в комнате. Вошёл американец. Его лицо было печальным, но он изо всех сил старался не выглядеть грустным.

– Рин, – американец произнёс имя мамы и остановился. В этом слоге слышалось сожаление, тоска и какая-то запутанная история.

– Это доктор Гамильтон, – сказала мне мама.

Я кивнул и протянул руку, чтобы пожать его ладонь. По телевизору в американских фильмах я видел, что так принято в США.

Доктор Гамильтон и мама говорили некоторое время. Потом она заплакала, а доктор Гамильтон неловко стоял, как будто ему хотелось обнять её, но он не осмеливался.

– Ты останешься с доктором Гамильтоном, – сказала мне мама.

– Что?

Она сжала меня за плечи, наклонилась и заглянула в глаза.

– У американцев есть секретный корабль. Перед войной они успели запустить на орбиту всего один звездолёт. Доктор Гамильтон разрабатывал этот корабль. Он мой... старый друг и может взять на борт с собой одного человека. Это единственный шанс для тебя.

– Нет, я останусь.

В конце концов мама открыла дверь, чтобы выйти. Доктор Гамильтон крепко держал меня, а я кричал и пинал его.

Мы все были ошарашены, когда увидели, что в дверях стоит папа.

Мама зарыдала.

Папа обнял её, до этого я никогда не видел, как он это делает. Это выглядело очень по-американски.

– Извини, – сказала мама. Она плакала и повторяла: – Извини.

– Я понимаю, всё правильно, – ответил папа.

Доктор Гамильтон отпустил меня, и я подбежал к родителям и крепко обнял их обоих.

Мама посмотрела на папу и этим взглядом сказала всё и одновременно ничего.

Папино лицо перестало быть лицом восковой куклы и снова ожило. Он вздохнул и посмотрел на меня.

– Ты ведь не боишься? – спросил он.

Я покачал головой.

– Это правильно, что ты улетаешь, – сказал он. Он посмотрел в глаза доктора Гамильтона: – Спасибо, что ты помогаешь моему сыну.

Мама и я посмотрели на него с удивлением.

Одуванчики.

Бриз разбросает семя

Поздней осенью.

Я кивнул, пытаясь понять, что случилось. Папа быстро и крепко обнял меня.

– Помни, что ты – японец.

И они ушли…

***

– …Что-то продырявило парус, – говорит доктор Гамильтон.

В тесной комнате был только старший командный состав и мы с Минди, потому что уже были в курсе. Не стоило сеять панику среди команды и пассажиров.

– Эта прореха сбивает корабль с курса. Если не заделать её, дыра будет расширяться, в конце концов парус развалится, и «Надеющийся» будет дрейфовать в космосе.

– Мы можем как-то заделать её? – спрашивает капитан.

Доктор Гамильтон, который всё это время был мне как отец, качает седой копной волос. Я ни разу не видел его таким подавленным.

– Прореха в нескольких сотнях километров от центра паруса. Понадобится много дней, чтобы кто-то добрался до неё. Двигаться слишком быстро опасно, очень велик риск повредить парус. А к тому моменту, когда этот человек доберётся до дыры, она станет уже слишком большой, чтобы заделать её.

Так получилось. Всё преходяще. Я закрываю глаза и представляю парус. Плёнка такая тонкая, что любое неосторожное прикосновение может проткнуть её. Но она крепится на сложной системе планок и распорок, которая обеспечивает жёсткость и натяжение всей конструкции. Когда я был ребёнком, я видел, как её раскладывают в космосе, это напоминало фигурки оригами, которые складывала мама.

Я представляю, как прикрепляя и открепляя трос к планкам и распоркам, двигаюсь вдоль паруса, это чем-то похоже на то, как водомерка скользит по поверхности пруда.

– Я могу сделать это за семьдесят два часа, – наконец произношу я. Все поворачиваются ко мне. Я объясняю задумку: – Я знаю, по какой системе соединены распорки, я наблюдал за ними большую часть жизни. И я могу найти самый короткий путь.

Доктор Гамильтон в сомнении.

– Эти распорки не предназначены для таких манёвров. Я не планировал, что их будут использовать таким образом.

– Тогда будем импровизировать, – говорит Минди. – Чёрт побери, мы же американцы! Мы никогда не сдаёмся.