Моногамия. Часть 1

Моё мороженое так же, как и Алёшино, тает, испачкав моё бедро, запястье и подбородок. Я смеюсь, чуть запрокинув назад голову и прикрыв глаза, чтобы не ослепнуть от счастья, и в этом состоянии невесомости вдруг ощущаю нежнейшее прикосновение к своей коже — лёгкое касание бабочки. Она ласкает моё бедро, затем задерживается на запястье, но ещё до того, как её фееричные крылья приблизятся к моему лицу, я усилием воли распахиваю глаза и вижу только фрагменты: воспалённые желанием губы, смуглую кожу щеки и только черты и линии, тёмные против яркого солнечного света. Но главное — мои ноздри впервые втягивают его запах в такой концентрации, ведь он не просто рядом, а находится в той зоне близости, которую называют интимной, и этот аромат мгновенно берёт в плен, одурманив феромонами до такой степени, что я забываю, кем являюсь и где нахожусь.

Алекс собирал мороженое с моей кожи губами и языком, нечаянно подарив мне самое экстатическое переживание в моей жизни. Моё тело, как и мой разум, плывёт в эйфорическом эфире, шум исчез, люди и весь мир перестали существовать, я лишь вижу ослепляюще яркий свет и… ощущаю, как нежные мужские губы касаются моих.

Лишь спустя мгновения, до меня доходит, что Алекс целует меня страстным, жарким, жадным ртом, целует так, будто хватает воздух, будто до этого задыхался, и вот, наконец, может дышать.

Я знала, что это не флирт и не ухаживание, чувствовала всем своим существом, что этот порыв внезапный, незапланированный, несдержанный, и именно это и делает его ещё более восхитительным.

Когда Алекс сам вдруг очнулся и понял, что сделал, я уже смотрела ему в глаза совершенно осознанно. Он медленно отстранился, стал извиняться, я уверяла, что всё нормально, но, мол, не делай так больше. Он — я не буду, но глаза — совсем другие: его накрыло так же сильно, как и меня.

Алекс неожиданно предложил снова караоке-клуб, и мы с Артёмом согласились. Это был будний день, народу набежало не так много, так что нам с Артёмом удалось даже спеть несколько песен. Алекс, как и в прошлый раз, смотрел на меня, не отрывая глаз, затем вдруг признался, что у меня один из самых красивых голосов, какие он слышал.

Но неожиданностью этого вечера стало его предложение спеть с ним дуэтом.

— Опозориться не боишься? — я осмелела до игривости.

— Ну, я постараюсь, — отвечает, едва заметно улыбаясь.

— Что за песня?

— Рианна в дуэте с Микки Экко, песня называется «Stay», ты же поешь на английском?

— Да, конечно.

— Не то, чтобы это была моя любимая песня или что-то в этом роде, но вчера я услышал её в машине — мне понравилась. Поможешь мне?

— Да, я знаю её, это очень красивая песня. Не уверена, что спою правильно без подготовки, она сложная, и мотив почти полностью выводится голосом, но можно попробовать. Дай угадаю, мы сегодня пришли сюда, чтобы спеть именно её?

— Ты правильно всё понимаешь, — смотрит в глаза так пронзительно, что мне становится не по себе. Снова улыбается, но на этот раз как-то таинственно.

Мы выходим на сцену, и я впервые вижу то невероятное влияние, которое Алекс, очевидно, неизменно оказывает на женщин. Он нравится не только мне, он нравится всем, и не просто нравится, а примагничивает своей броской красотой, грацией, манерой лишь слегка улыбаться, оставляя шлейф загадочности, манящей сексуальности, вкус тайны, требующей познания. Женщины, что сидят в зале, все без исключения и независимо от возраста, наций, вкусов и предпочтений, очарованы им. Это видно по их лицам, по вызывающе заигрывающей манере посадки в креслах, по их жестам и глазам, наполненным не просто невероятным интересом, но и страстным желанием, в них читается влечение.

Ошеломлённая тем эффектом, который Алекс так нечаянно произвёл на женскую половину посетителей клуба, я и сама невольно взглянула на него: снова одет полностью в белое, элегантные модные брюки, на узких бёдрах тонкий чёрный ремень, отливая глянцем, ещё больше подчёркивает изящность его тела, белая рубашка с длинными, немного собранными рукавами, и ворот открыт лишь слегка, как того требуют правила этикета, но достаточно, чтобы показать его смуглую кожу, украшенную короткими тёмными волосами, оставляющими невероятно сексуальное послевкусие, ведь этот доступный взору участок не просто влечёт, он порождает фантазии бурные, похотливые, страстные, почти животные. Алекс невероятно притягателен и, похоже, хорошо об этом знает.

Он садится за фортепьяно — в нашей песне есть музыка одного только этого инструмента. Удивлённая, что мой партнёр собирается играть сам, подхожу к нему ближе и опираюсь на крышку инструмента, в руках моих слова песни. Круг света от прожектора падает только на нас, оставляя весь остальной мир в полнейшей темноте, и в этой иллюзии уединения, я чувствую особый шарм и напряжение происходящего.

Алекс играет профессионально, и меня это покоряет: его пальцы так красиво касаются клавиш, легко извлекая из инструмента восхитительную и безупречную по моим скромным ощущениям музыку, будто он всю жизнь только этим и занимался.

{Rihanna Stay}

Мы начинаем петь, мои слова первые: