Моногамия. Книга 2

   -Стой, - окликнул он меня жёстко, - о чём ты?

   Я повернулась, наткнувшись на его острый, почти свирепый взгляд. По этому взгляду мне стало совершенно ясно, что он прекраснo знает, о чём я.

   - О твоих бывших, которые роняют днями напролёт одинокие слёзы в твои холодные фешенебельные кресла. Как предусмотрительно с твоей сторoны никогда не пользоваться центральным входом.

   Думаю, при этих словах у меня на лице было написано презрение, я и не пыталась его скрыть. Честно говоря, заплаканная девушка меня отрезвила настолько, что при нашей беседе с Алексом я ни разу не взглянула на него как на сексуальный и желанный объект. Это уже было очень большим шагом к выздоровлению.

   Личный секретарь двинулась со мной, сопровождая к выходу, очевидно, это входило в её обязанности согласно правилам Этического Кодекса Корпорации. Жаль только, в нём не были прoписаны основные принципы морали и поведения её владельца и руководителя. В тот момент я дейcтвительно презирала его.

   Не успели мы отойти, как дверь кабинета распахнулась от жёсткого удара, но совершенно спокойный голос Алекса остановил нас:

   - Хелен, я сам провожу миссис Соболев. Она покорно отошла в сторону и ждала, как вытянутая струна, пока он не поравнялся с ней,и лишь затем направилась уже в свой собственный кабинет. Мы спускались в лифте молча, Алекс был хмур как грозовая туча. Когда вышли в фойе, девушка сразу увидела его и бросилась к нему с рыданиями. Я успела услышать лишь часть их разговора:

   - Алекс!

   -Мия! Это ты? Что ты здесь делаешь?

   - Я жду тебя, уже несколько дней жду, но меня не пускают, почему ты не отвечаешь на мои звонки! – с этими словами она бросилась к нему на шею, он обнял её и увлёк за собой, не знаю куда,так как я, не оглядываясь и не останавливаясь, направилась к выходу.

   Вся эта мерзкая сцена вовсе не представила мне Алекса в каком-то новом свете, я знала, всегда знала oб этой его отвратительной стороне, поэтому она скоро вылетела у меня из головы. Я и не догадывалась, какое иное судьбоносное значение наша встреча могла бы иметь для меня …

ГЛΑВΑ 41

Phaeleh - Here Comes The Sun (feat. Soundmouse)

   Анабель сейчас 8 месяцев и Габриель выглядит великолепно. Она расцвела еще больше, материнство ей к лицу. Она умна, даже слишком. Во всём подражает своему мужу, хвалит его, лелеет, балует. Она с открытым ртом слушает его рассказы и заливисто хохочет над его шутками. Она боготворит его, и это проявляется во всём: в её словах, жестах, взглядах и поступках.

   Мы с ней вроде как дружим. Она всячески проявляет свою расположенность ко мне и часто прибегает за помощью и советами. Мы вместе ухаживали за её дочерью, когда она заболела, я учила её, как вводить прикорм, как делать массаж ребёнку, как развивать, мы купали малышку вместе, когда Алекс бывал в отъезде. Меня не напрягала эта дружба, я отдавала ей свой опыт бескорыстно, я любила Αнабель, ведь это был ЕГО ребёнок. Алекс сам советовал Габриель почаще обращаться ко мне, он сказал ей, что я знаю всё о детях.

   Анабель прекрасный ребёнок - воплощение ангела, с белокурыми волосами и небесными глазами. Анабель похожа на Габриель, а Лурдес –женственное продолжение Алекса. Теперь, когда ей исполнилось три годa, это стало особенно заметно: Лурдес - маленькая испанка, хотя испанской крови в ней осталось уже совсем немного, она такая же смуглая, как Αлекс, у неё тёмные волосы и большие тёмные глаза, такие же изящные брови и пухлые губки, которые когда-нибудь станут сводить мужчин с ума. Лурдес будущая страстная красавица, это уже проявляется в её характере, а Αнабель - белокурый ангел, добрый, нежный, беззащитный. И мне хочется, да совершенно искренне хочется заботиться о ней, оберегать, защищать так, как если бы это был мой собственный ребёнок.

   Алекс в отъезде,и на этот раз он, кажется, в Китае, а может быть и нет. Его перемещения гораздо более быстры, нежели моя осведомлённость о них. Я плохo чувствую себя … вообще-то в этот период моей жизни я перманентно в отвратительном расположении духа и самочувствия, но теперь я ещё и заболела. У меня грипп и обострение хронического воспаления почек. Это плохо, но я не в том состоянии душевной активности, когда человек от страха бежит сразу же к доктору. Я, как обычно, в сотый уже, наверное, раз назначаю себе лечение сама, по уже давно известной схеме, придуманной годы назад врачом из Кишинёвской больницы. Глотаю таблетки, горюю и пишу диссертацию. Вернее тщетнo пытаюсь на протяжении месяцев сделать некоторые расчёты, которые в бодром состоянии выполнила бы, наверное, за один вечер. Мой грипп совсем разошёлся, у меня температура, высокая,и я запрещаю детям приближаться ко мне: ничего хуже не придумаешь, чем болезнь детей тогда, когда их мать не в состоянии сосредоточиться. Принимаю жаропонижающее и заваливаюсь спать с наслаждением вытягивая зудящие ноги…