Моногамия (СИ)

Алекс сказал, что самое большое счастье — иметь семью.

Я ответила: в чём проблема, найди женщину, сделай ребёнка и будет тебе семья, живи и наслаждайся жизнью.

Он не ответил ничего, только посмотрел своими тёмными, влажными, бесконечно красивыми глазами в мои, и я увидела в них, в самой глубине, столько боли, что мне захотелось сбежать. И я ушла на кухню варить себе и ему кофе. Когда вернулась, Алекс сидел на полу, прислонившись спиной к краю кровати, и смотрел в окно. Я поняла, что он беззвучно плачет. Оставила на полу кофе и ушла.

Любила ли я его? Не знаю. До сих пор не знаю, но думаю, раз так легко отпустила — не любила, или не позволяла себе этого. Я пользовалась им, только брала и почти ничего не давала взамен. Наслаждалась невероятным сексом, питалась его энергией, согревалась его теплом, но не жалела и не любила, не заботилась так, как заботилась о членах своей семьи. Конечно, я желала ему добра, но только в рамках словесно-мысленных пожеланий. Мне его чувства казались пустыми и временными, ведь для него, я была уверена, не было проблемы начать встречаться с любой женщиной. Он мог выбрать себе любую: самую красивую, самую умную, самую талантливую, любая пошла бы за ним, ему лишь нужно было позвать. И я не видела для него совершенно никакого смысла цепляться за меня, тем более, что у нас был лишь летний, почти курортный, но затянувшийся роман.

В тот день между нами не было никакой близости, хотя я могла остаться на всю ночь. Мы ещё поговорили немного ни о чём, а я украдкой во время этого неловкого разговора любовалась его красотой, мысленно снимала нежно голубой, тончайший, кашемировый свитер и прощалась с каждым изгибом его восхитительного тела, с деревом, плоским животом, ложбинкой у основания шеи, которую я так любила…

Я обняла его на прощание, вдыхая все его запахи, все его дурманяще-манящие ароматы, а он прижал меня на мгновение к себе и потом отпустил. В ту ночь я ночевала дома, в одной постели со своим мужем.

Но это была не последняя наша встреча. Ровно через три месяца Алекс приехал снова, так же внезапно, так же встретил у дома, и мы почти сразу поехали к нему. Мы занимались любовью почти всю ночь, и это было так великолепно, что я решила, он передумал, и мы будем оставаться любовниками как и прежде. Я была счастлива и почти любила его, а утром он сказал, что через три дня женится, и что это была последняя наша встреча, что квартиру эту он оставляет мне, юридически всё оформлено, бумаги на его столе, и чтобы я не забыла их подписать. Мне стало до ужаса больно и противно, я быстро попрощалась и ушла, оставив свои ключи на столе.

В кармане пальто, уже дома, я обнаружила диск и на нём только одну запись, только одной песни. Песня эта — Say Something в исполнении A Great Big World, Christina Aguilera. Уже с первых её слов, у меня сжалось сердце:

{Скажи что-нибудь, я перестаю верить в "нас".

Я стану тем самым, если ты хочешь этого,

Я бы последовал за тобой куда угодно.

Скажи что-нибудь, я опускаю руки.

Я чувствую себя таким ничтожным,

Случившееся выше моего понимания,

Я совсем ничего не понимаю…

Я буду спотыкаться и падать,

Ведь я ещё учусь любить -

Только начинаю познавать это чувство.

Скажи что-нибудь, я перестаю верить в "нас",

Прости, что так и не смог достучаться до тебя.

Я бы последовал за тобой куда угодно.

Скажи что-нибудь, я сдаюсь.

Я переступлю через свою гордость,

Ты — единственная любовь всей моей жизни,

И я говорю: "Прощай".

Скажи что-нибудь, я опускаю руки.

Скажи что-нибудь, я больше не буду пытаться.

Скажи что-нибудь…}

Алекс не любит, не умеет или не хочет говорить о своих чувствах, уже во второй раз он сказал мне о них песней. За всё время, за все эти два года он так ни разу и не признался, что любит меня…

Когда песня закончилась, в моей душе словно разлилась кислота, разъедая, уничтожая меня… Я сразу же выбросила тот диск и никогда больше не искала и не слушала записанную на нём песню — слишком больно мне было, больно до той самой грани, ступив за которую однажды, обратной дороги уже нет. Я ничего не могла сделать, ничего из того, что помогло бы мне или ему. Может и могла бы, но… но он уже уехал. Уехал навсегда. Уехал в другой мир строить свою жизнь с другой женщиной.

Ключи от его квартиры вернутся ко мне почти через год, 8 марта, когда от тоски, в день, когда все радостно празднуют один из главных праздников года, я забреду посмотреть на этот дом, это место, где была так счастлива. Я мокла под дождём и думала, не знаю, чего было больше, дождя или моих сожалений о кончине всего прекрасного в моей жизни. Консьерж увидел меня и выбежал, чтобы отдать ключи от квартиры. Он улыбался и ругал погоду, сказал, что счастлив, наконец, отдать мне их.

{Jan A.p. Kaczmarek Goodbye (Ost Hachiko)}