Монохром

Лёвка отодвинул растерянного ролевика с дороги и, вскинув ружье, пошел в сторону от карьера. Походка у него теперь была бесшумная, пружинистая, даже слегка грациозная. В каждом шаге чувствовался такой запас силы, что казалось, стоит парню пожелать, и он в один прыжок окажется на соседнем холме. Судя по всему, Лёвка балансировал на кромке пограничного состояния: отклонится в одну сторону и пойдет пачками врагов валить, а поведет его в другую – друзей положит. Знаем мы такой коленкор, проходили. Адреналин зенки заливает, разум мутится, нервы как струны. Шаткое дело, опасное. А если учесть неизвестные мутации, которые меняют его организм, – выходит крайне горючая смесь.

Я собрал с земли пять патронов, выщелкнул из магазина винтовки еще пару, заправил их в свой «калаш» и перевел флажок предохранителя на одиночный режим ведения огня.

Что ж, семь патронов – уже неплохо. Свезло, калибр совпал.

– Чего уставился? Шагом марш, – скомандовал я сыну полка и повел стволом автомата вслед спускающемуся с пригорка Лёвке. – Или последним пойдешь? Ясное дело, что замыкающим я бы незнакомца и в дурном сне не пустил, но зловещий блеф возымел убойный эффект. Арсений замотал головой и, спотыкаясь, побежал вниз по склону едва ли не вприпрыжку. Мама-перемама. Ума не приложу, как этот конкистадор доморощенный умудрился до сих пор остаться целым и невредимым. По логике, он должен был в первую же минуту внутри Периметра вляпаться в аномалию, словить пулю или угодить во чрево какому-нибудь прожорливому гаду. По логике, такие йогурты вообще за пределами родительской резервации выживать не должны. Чудны дела твои, Зона. Воистину чудны и загадочны.

СВД я оставил в яме – в нашем случае это лишние пять кило, от которых толку чуть. Оглянулся по сторонам и стал спускаться с пригорка. На ходу провел над харчами дозиметром и, убедившись, что они не фонят выше положенного, проглотил бутерброд. Почти сразу – второй. За утро мы порядочно набегались, и калории восполнить не помешает. Внизу я предложил перекусить Лёвке, но тот от еды отказался.

Обогнув карьер, мы вышли на старую дорогу и за первым же поворотом угодили в разбухшую от вешних вод мешанину. Не было печали. Теперь мы встали перед выбором: делать еще больший крюк, мотая лишний километр, или лезть в грязь.

– Вперед, – решил я, сверившись с ПДА. – Только в оба гляди. Возле тех контейнеров рябь какая-то.

– Чую, – подтвердил Лёвка, сосредоточенно при слушиваясь и всматриваясь в проход между рядами железнодорожных контейнеров, стоявших вдоль ржавого полотна. – Понять только не могу, что там. Или… кто. – Может, все же йогурта пустим? Пусть проверит. – Нет, я сам. – Как знаешь. Держи глаз востро.

Кажется, Арсений даже не понял, что речь шла о нем и Лёвка только что своим решением вновь спас его филейные огузки от неприятностей. Мы двинулись дальше в том же порядке: Лёвка первым, Арсений за ним и я в хвосте. Горе-приблудыш то и дело вздрагивал, озирался по сторонам, корчил жалостливые мины, но молчал. И правильно делал, а то бы я его точно пристрелил. Патрон, конечно, жалко было бы расходовать, но будь каскадер шумным – доставил бы несоизмеримо больше хлопот.

Один раз он повернулся было и отвалил челюсть, дабы сообщить что-то или спросить, но я без комментариев наставил на него автомат и произнес бесцветным тоном:

– Только растопырь хлеборезку, и отягощу твой череп свинцовой пилюлей.

Арсений сипло вдохнул, попятился и задрожал. Ничего – в данном случае лучше перепугнуть, чем недостращать.

Когда мы подошли к контейнерам вплотную, я отодвинул салагу к груде гнилых шпал, шикнув:

– Стой здесь и не отсвечивай, что бы ни произошло. Сойдешь с этого места, и тебе мутант мошонку на чувствилища намотает.

Кажется, я все-таки переборщил: комбез в паху каскадера набух мокрым пятном.

Лёвка напрягся, тихонько разрядил ружье и прислонил его к гофрированной стенке контейнера. Я не стал уточнять, почему он пренебрегает оружием: парню сейчас виднее. Наверное, в своих рефлексах он теперь уверен, а древняя двустволка будет лишь мешать.

Исчез Лёвка моментально. Я не уследил и пропустил момент, когда он сорвался с места, будто презрев силу инерции. Помнится, когда я возле КПП позавчера впервые столкнулся с отрядом угольников, меня тоже поразила манера их перемещения. Бестии словно бы игнорировали некоторые законы физики.

Арсений стоял как истукан, не смея даже прикрыть руками обмоченные штаны. Только глазные яблоки у него крутились туда-сюда, как шарики в лототроне. Хорошо, пусть стоит, целее будет. Мне хотелось посмотреть на экран наладонника, чтобы представлять, где сейчас Лёвка и с чем все же мы имеем дело, но я понимал, что в случае нападения окажусь не в лучшей ситуации, поэтому продолжал держать автомат в боевом положении и выцеливать пространство между двумя ближайшими контейнерами.

Визг и глухой удар взрезали слух настолько неожиданно, что мне пришлось заставить себя не надавить на спусковой крючок. Будь нервы вольного сталкера Минора чутка хилей – израсходовал бы зазря патрон.