Монолит

Даже слабое отражение «смерть-лампы» от стен туннеля очень вредно. Теперь зрение девушки должно было вернуться минут через двадцать. Я не успел предупредить Ингу, но не было времени объяснять (кровососы совсем близко), ждать и выяснять, какая это вспышка. Я рискнул: схватил Ингу — она всё ещё удивлённо тёрла глаза — и потащил её в туннель. У «смерть-лампы» перед кровососами есть неоспоримое преимущество — она убивает мгновенно. Я машинально отсчитывал секунды. На стенах туннеля застыли тени, отдалённо напоминающие фигуры людей, тех, кто не успел. На полу валялось оплавленное оружие и гайки. Не было времени их подбирать: мы бежали. Инга споткнулась о моток проволоки, но удержала равновесие. Вот и лампа. Она выглядела совсем мирно. Уже прошло пятнадцать секунд, а вспышки всё не было. Значит, ещё был шанс спастись. Кровососы стучали по металлическому полу туннеля. «Надо же, рискнули сунуться вслед за мной. Обычно, осторожные твари, но сейчас их слишком пьянит запах крови. Выход рядом, всего метров десять, гайку можно было добросить… Такие короткие и такие бесконечно длинные десять метров…» — мелькали мысли. Где-то за спиной кристаллы начали тихо петь, как всегда бывало перед вспышкой. Мы выскочили из туннеля. Я резко толкнул Ингу в сторону и отпрыгнул сам. У выхода из туннеля появился кровосос. Он выпустил сосательные щупальца и приготовился к броску — и тут лампа вспыхнула. Раздался звук, похожий на сминаемую бумагу, запахло озоном, как после грозы. Я никогда не видел, как убивает «смерть-лампа». Моя история в Зоне началась немного позже, чем кристаллы стали гаснуть. Смерть от такой лампы выглядела впечатляющей… Какую-то долю секунды кровосос застыл. Тело его приобрело тусклые серые очертания, а потом съежилось, разлетаясь невесомой серой пылью.

Глава 9. Свалка

Моросил лёгкий дождик, но, на наше счастье, неактивный. Туннель смерти давно скрылся из вида, только странный запах, казалось, преследовал меня. К Инге вернулось зрение, только глаза были немного красными. Повезло… Бывало, от «смерть-лампы» люди слепли. Моя рука болталась безвольной плетью, с онемевших пальцев то и дело срывались алые капли и падали на припорошенную пылью землю. Я прислонился к стене полуразрушенной пятиэтажки с неуместно оптимистичной надписью «Возродим Чернобыль вместе». За прошедшие годы надпись изрядно потускнела и кое-где свисала лохмотьями.

Несмотря на холодную изморось, Инга и я решили не идти внутрь. В окнах на первом этаже что-то нехорошо мерцало: то ли «электра», то ли «студень», а может, и, вообще, что-то новое. А на верхних этажах кое-где горел свет, словно хозяева засиделись допоздна, задёрнув окна истлевшими обоями. Ещё одна странность: в Зоне, в некоторых местах, лампочки горели сами по себе и не перегорали. Так что вечеринка была в самом разгаре, уже давно… На какой-то миг мне показалось, что за шторами мелькнула чья-то тень. «Нет, наверное, всё-таки показалось…»

Из вещей у меня и Инги остался только рюкзак. Палатка, оружие и рация остались на той стороне туннеля. Инга прихрамывала: по Зоне не слишком побегаешь босиком. Единственная радостная новость — сегодня у меня не болела голова. «Даже странно, после контузии я как-то неделю провалялся…» Сильно болела рука, но спасительный оранжевый прямоугольник аптечки всё ещё болтался на поясе. Это был стандартный армейский комплект: средство для обработки ран, бинты, антибиотик. Вот только отсек с обезболивающим опустел (не везет), да лекарство от радиации мы уже выпили. Таблетки тарена я оставил без внимания: средство от химического оружия — вещь в Зоне совершенно бесполезная, хотя, говорят, некоторые просто так его едят — глюки ловят.