Монологи эпохи. Факты и факты

На мой взгляд, лучший вариант такой организации из ныне существующих – принятый Швейцарией и Израилем. Конечно, там есть изрядные местные различия, связанные в основном с тем, что израильская армия непрерывно воюет, а швейцарская только готовится к отражению нападения, но реально отражать это нападение ей не приходилось уже полтора века. Но общий принцип один и тот же: каждый гражданин страны, за исключением явно не пригодных по состоянию здоровья, проходит краткосрочное военное обучение, после чего регулярно призывается на столь же краткосрочные сборы для освежения былых навыков и их совершенствования в связи с новейшими веяниями в военной теории и военной технике.

Конкретные сроки такого обучения разнообразны. Скажем, немцы в период между Первой и Второй мировыми войнами, когда им запрещено было иметь сколько-нибудь заметную армию, разработали методы скоростного военного обучения. Читал я мемуары одного немецкого офицера. Он начал свою службу с того, что на нём испытывали один из таких методов. За три недели удалось подготовить расчёт полевой пушки, действующий примерно с таким же качеством, как расчёты советской артиллерии после трёх-четырёх месяцев обучения. Естественно, сказалось и то, что он всё-таки прошёл лучшее школьное обучение, чем наши артиллеристы времён Великой Отечественной, но главное – эффективность самих методов подготовки.

Сейчас эти методы проработаны ещё лучше. Кроме того, можно предъявить к конструкторам оружия некоторые дополнительные требования, связанные с упрощением его использования и обслуживания. Ведь конструктор всегда ищет компромисс между разными требованиями – а заказчики определяют, какие требования считать первоочередными, а чем можно пожертвовать.

Если сейчас за три-четыре месяца занятий по вечерам готовят вполне терпимого водителя, способного по крайней мере не вреза́ться в другие автомобили на каждом углу, то полугода непрерывной военной учёбы в принципе хватит, чтобы подготовить человека, способного вести самостоятельную боевую деятельность и умеющего взаимодействовать в составе подразделения. А дальше, чтобы эти навыки не утрачивались, хватит пары недель сборов ежегодно.

Главное – при такой схеме обучать можно действительно всех пригодных. Ведь оторваться от повседневной жизни на полгода может практически любой юноша и даже любая девушка. В Израиле женщины служат в основном во вспомогательных подразделениях, но стрелять тоже вполне умеют.

Другое дело, что при этом надо именно учить молодёжь, а не использовать её на всяких хозяйственных работах. Но это уже несколько другая тема. Надеюсь когда-нибудь обсудить и её. В любом случае непрерывность боевой учёбы – вопрос денег и, как сейчас принято говорить, политической воли. А то и другое можно – и нужно! – найти. Потому что и в наши дни верна древняя истина: кто не хочет кормить свою армию – будет кормить чужую.

Орфографическая паника Система языка совершенствуется постоянно

В сентябре две тысячи девятого, в начале учебного года разразился изрядный скандал. Министерство образования и науки утвердило в качестве нормативных словари, где признаны некоторые просторечные формы произношения. Все негодовали: узаконена явная безграмотность. На мой же взгляд, недостаток этих форм не в том, что они безграмотные. Главное – они выпадают из общей структуры языка. Потому, собственно, и безграмотны.

В тысяча девятьсот пятьдесят шестом опубликован полный свод действовавших в тот момент орфографических правил. Он устранил некоторые разночтения, бытовавшие до того. Например, именно тогда слово «чёрт» окончательно стали писать через «ё», а не через «о».

Когда все правила оказались сведены вместе, появилась возможность осмотреть их единым взглядом и понять, что в них не в порядке. А не в порядке – не в соответствии с общим принципом – оказалось довольно многое.

В русском языке принят фонемный принцип правописания. Фонема – грубо говоря, звук в том виде, в каком он звучит в отсутствие помех от соседних звуков в слове. Скажем, слово «солнце» надо писать через «л», потому что в других формах – например, в слове «солнечный» – это «л» отчётливо слышно. Из этого примера, кстати, видно, каким образом выделить фонему. Надо изменять слово разными способами, смотреть, как звучат разные его формы. Отсюда и второе название фонемного принципа: морфологический.

Конечно, есть и исключения. Например, в слове «собака» первая гласная ни в каких формах не попадает в ударное положение, где звук не испытывает помех со стороны «соседей». То, что там должно писаться «о», а не «а», приходится просто запоминать. Ведь слово это заимствованное. Поэтому звук в нём должен быть таким же, что и в исходных языках – в данном случае тюркских.

Есть и многие другие тонкости, которые стали отчётливо видны именно в полном своде правил. Естественно, появились предложения, как устранить многие нарушения фонемного принципа, не вызванные ни внутренними закономерностями русского языка, ни влияниями других языков.