Монологи эпохи. Факты и факты

И он же обратил внимание на изобретательный обход ограничений германского законодательства. По закону вооружённые силы не вправе противодействовать уголовной преступности. Они предназначены только для защиты от внешнего врага – так сказать, законно действующего. Поэтому на германский боевой корабль, патрулирующий у северо-восточного побережья Африки, отряжается наряд полиции. Этим полицейским надлежит при обнаружении пиратов проводить законную процедуру их ареста на месте преступления. После чего доставлять в Гамбург, ибо именно в Гамбурге находится общегерманский суд по делам о преступлениях на море. Как вы понимаете не хуже меня – конструкция получается хотя и законная, но крайне малоэффективная. Может быть, именно из-за этих сложностей юридической технологии германские военные моряки пока в боях с пиратами не особо отличились.

Между тем уже на протяжении двух веков действует конвенция о борьбе с пиратством. Она позволяет любым законопослушным гражданам, в том числе – военным, и даже в первую очередь – военным любой страны, захватывать пиратов, судить их на месте и на месте же приводить в исполнение приговор. Ибо фактически единственный приговор, предусмотренный этой конвенцией, – смертная казнь через повешение. Благо на любом корабле достаточно возвышающихся конструкций. Там именно эту смертную казнь можно привести в исполнение немедленно и со всеми удобствами.

Когда германским юристам напомнили о существовании такой конвенции, они ответили: территории германских кораблей и судов – часть территории Германии; соответственно на них действует не международное право, а исключительно германское.

Это – мягко говоря – отмазка. Любой международный договор, принятый надлежащим образом в конкретной стране, тем самым становится частью её внутреннего законодательства. Более того, по общему правилу международный договор, к которому страна присоединилась, имеет в ней бо́льшую силу, чем всё ранее принятое внутреннее законодательство. Поскольку – опять же по общему правилу – более поздний закон отменяет все более ранние законы в той части, в какой они с ним не согласуются. Конкретный формат отмены может быть различным. В некоторых странах издаются специальные предписания о том, что такие-то законоположения впредь считаются недействительными. В некоторых – предполагается, что отмена произошла автоматически, а в сомнительных случаях – суд разбирается, какой закон принят позже и соответственно действителен на данный момент, и в какой части он отменяет предыдущий. Но в целом таково практически во всём мире, включая Германию, соотношение международных и внутренних законов и обычаев.

Как видно, действия германских юристов в данном случае, насколько я могу судить, прямо противоречат как международному праву, так и внутреннему законодательству самой Германии. На мой взгляд, эти действия свидетельствуют прежде всего о глубоком страхе, пронизавшем германское общество в целом. Страхе перед собственной активностью.

Страх этот в какой-то мере оправдан. Германия в двадцатом веке дважды выходила на мировую арену силовым путём. Последствия оба раза оказывались катастрофичны не только для остального мира, но и для самой Германии. Достаточно напомнить, что Австрия всё ещё считается отдельным государством. А ещё недавно по историческим меркам и собственно Германия – в границах, сложившихся после Второй Мировой войны – была разделена на два государства, да ещё с совершенно разным внутренним укладом жизни.

Не удивительно, что сейчас – после столь разнообразного и болезненного опыта – страна старается воздерживаться от соучастия в каких бы то ни было международных акциях, предусматривающих хоть малейшие намёки на применение силы. Более того, недавно она поддалась давлению партнёров по Организации Северо-Атлантического Договора и один раз не воздержалась от поддержки такой акции – участвовала в бомбардировках Сербии силами НАТО. Это, естественно, породило новый всплеск неприятных воспоминаний. Причём не только в самой Германии, но и среди тех же партнёров, что на неё давили. Обжёгшись на молоке, не то что на воду – на капли дождя дуть будешь.

Но прямая служебная обязанность грамотных юристов и грамотных политиков в том, чтобы чётко различать: в каких случаях какие действия уместны и даже необходимы. А не в том, чтобы искать оправдания бездействию.

В старой сказке дурак услышал, что людей, несущих груз, надобно приветствовать словами «таскать вам не перетаскать». И в следующий раз обратился таким образом не к жнецам, таскавшим снопы с поля, а к безутешным родственникам, несущим гроб на кладбище. Немецкие юристы в данном случае выступили в роли дурака из старой сказки. Очень надеюсь, что у нас желающих уподобиться немецким юристам будет немного.

Прислуга выгодна обществу Разделение труда рентабельно даже в быту