Монологи о наслаждении, апатии и смерти (сборник)

– Откуда мне знать об этой Рейко? Язаки перестал разговаривать со мной по душам, когда встретил ее. Я помню, он как-то позвонил мне из Японии. Был очень возбужден, говорил, что встретил настоящую бестию и что он нас познакомит, когда будет в следующий раз в Нью-Йорке. Настоящая бестия! – так он говорил. Первый раз, когда я увидел Рейко, ей должно было быть не больше двадцати, на ней был какой-то панковский прикид, который она раздобыла в Лондоне, весь в надписях, чем-то напоминал психбольницу, ну, знаешь, такие штуки, которые надевают на слишком буйных пациентов, как же это называется… С длинными рукавами, которыми тебя можно запросто связать…

– Смирительная рубашка?

– А ты спец? по всем этим словечкам?! Да, точно. Рисунки были очень странные, как татуировки на плечах скинхэдов-педиков. Я прекрасно их запомнил, потому что, как только я все это увидел, мне захотелось суши! Низ – примерно та же песня: нечто вроде очень короткой юбки с какими-то побрякушками, подвязки и чулки в сеточку. При этом лицо очень благородное. Очень хорошенькая. Она провела какое-то время в Лондоне и, должно быть, именно там начала так одеваться. Мы отправились ужинать в «Ориентл Пэйл», лучший японский ресторан в мире, это в Чайнатауне. Плавники акулы, абалоны, креветки, сом. Кейко в этом ресторане вызвала настоящий переполох! Там, верно, никогда еще не видели девиц в таком прикиде. Язаки вечно ругался, выдавая всякую чушь вроде: «Я по гроб жизни обязан китайцам за этот суп из плавников акулы, который позволяет мне восстановить мою цепь аминовых кислот, разрушенную наркотой!» В тот раз они остановились в «Плазе»: очередные апартаменты, отделанные с кричащей безвкусицей. Я о той «Плазе», которую реставрировал Трамп. Золото, белый, черный или розовый, и все в викторианском стиле! Посреди салона, окна которого выходили одновременно на Пятую авеню и Центральный парк, стоял рояль. Я никогда еще не видел интерьера, отделанного со столь вопиющим отсутствием вкуса. Все дверные ручки, краны в ванных были из чистого золота! Язаки это обожал. Здесь он и накачивался вместе с Кейко до самого утра, секс, наркотики, какие-то левые девицы. Кейко была лесбиянкой. Язаки говорил, что нет ничего более действенного, чем вид лесбийских игр, когда из-за наркоты тебя уже ничто не возбуждает. Это с его слов, мне-то, если честно, пофиг. В то время Язаки был очень разговорчивый. Он тогда еще не загнулся. Так, тянул наркоту для души, когда отправлялся в клуб, короче, что-нибудь в этом роде, это не вызывало особых последствий. А вот когда он начал накачиваться, чтобы трахнуться, вот тогда и попал в адский круг. Это относится и ко многому другому, не только к сексуально озабоченным. Возьми, например, этих мудаков, которые торчат у своих компьютеров, выстраивая синтезированные кадры для каких-нибудь фильмов научной фантастики, а в итоге получают какой-то куцый сайтик с жалкими картинками и мешки под глазами, красными от недосыпа. Из этого никак не вырваться, понимаешь, это как те подростки, которые влюбляются еще в лицее, а потом все никак не могут разбежаться. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Да.

– Говорят, что мужчина, влюбленный во влюбленную женщину, никогда не преуспеет в жизни. Это порочный круг, из него невозможно выбраться. Это как коктейль из кокаина, экстази, снотворного и бабок. Можешь говорить ему что угодно, но если девица – все, отпад, вся жизнь псу под хвост. С Кейко еще куда ни шло. Кейко просто так не давалась, она умела послать его подальше. Она любила одеться вызывающе и не церемонилась с парнями в ночных клубах. «Эй! Подвиньте-ка свои задницы!» – покрикивала она на них. Ей нравилось их провоцировать, поэтому ему и удавалось сохранить контакт с внешним миром, невзирая на их отношения…

Я попытался было перевести разговор на Рейко, но Ган как будто меня не слышал. Я понял, что его, в сущности, интересовал только Язаки.

– Он пользовался услугами агентства escort girls[18] и часто заказывал двух европеек, крайне озабоченных, одну помоложе, другую постарше. И вот, пока одна делала ему минет, он заставлял другую заниматься Кейко, сам срывал каждые две минуты дорожку кокаина, тут же один за другим крутились порнофильмы с лесбиянками, и завершала картину кубинская музыка, поставленная для фона. Пили обычно марочный «Мартель» или «Вдову Клико Ля Гранд Дам» с шоколадными трюфелями. Язаки! Что тут скажешь. С его мизерным вялым концом, как у младенца! Вот что такое трахаться по-Язаки!

Ган встряхнул головой. На лице у него застыло выражение, которое ясно говорило: «Черт, ну и придурок же этот Язаки!» И это, казалось, в самом деле его веселило. Он часто улыбался, погружаясь в свои воспоминания. Я понял, что, вспоминая те времена, он испытывает удовольствие, смешанное с ностальгией.

– Иногда он говорил, что не может видеть мужика с большим напряженным членом: «Я правда думаю, что нет ничего хуже этого, каким бы огромным и вздутым он ни был. Нет ничего лучше, чем лесбиянки, никакого утомления, никаких последствий».