Мономах. Смерть банкира

— Ничего-ничего, — парень поднял голову и дружелюбно улыбнулся. — К вашему соку никто не притрагивался. Я проследил за этим.

— Спасибо, — буркнул Виктор и запрокинул стакан.

Пару секунд он не мог понять, почему так сдавило горло? Перед глазами поплыли круги, в небе запершило, и пол начал медленно уходить из-под ног. Пошатнувшись, Виктор повалился на холодный бетон и, несколько раз вздрогнув всем телом, замер.

Двое находившихся неподалеку женщин и сидевший рядом парень бросились к нему. Темноволосый принялся нащупывать пульс, а потом торопливо пробормотал:

— Наверное, что-то с сердцем… Я вызову «скорую».

— Да-да, конечно, — испуганно согласилась одна из женщин.

Темноволосый выпрямился и широким шагом направился к выходу.

Когда он был уже около двери, за его спиной послышался громкий женский возглас:

— Он умер!

Но темноволосый даже не оглянулся…

Илью Скурехина не зря все знакомые считали сумасшедшим. Вот и сейчас он, оказавшись в зале ожидания, вместо того, чтобы хоть на время дать отдохнуть своему мозгу и позабыть об интегралах, принялся мысленно усовершенствовать схему расположения датчиков.

— Вместо того, чтобы покупать тебе первый компьютер, мне следовало отдать тебя в кружок рисования или в хор, — не раз с раскаянием повторяла его мать.

Но даже она понимала, что уже не в состоянии изменить психологию своего сына. Особенно после того, как провалилась ее идея женить Илью.

Претенденток было много — семью Скурехина можно было смело отнести к элитарной: мать — заведующая одной из самых перспективных лабораторий Академии наук, отец — сотрудник МИДа. А вдобавок четырехкомнатная квартира в центре Москвы, дача, два автомобиля… Ради всего этого девушки готовы были даже сносить полное безразличие со стороны мужа. Но Илья категорически отмел все варианты.

«Первым делом — самолеты… — так, словами из старой песни о главном, он оправдывал свою позицию и, видя расстроенное лицо матери, добавлял: — Ну, рано мне еще жениться, рано…»

Но самым страшным ударом для родителей Ильи стал не его отказ от женитьбы, а заявление о том, что он зачислен в секретную школу ФСБ. Даже его слова о том, что там, в ФСБ и техническая база получше, и открыт доступ к секретным научным разработкам, не смогли предотвратить грандиозного семейного скандала, который в конце концов вылился в театральное представление «изгнание опозорившего семью сына».

Через месяц страсти улеглись, и Илья вновь стал единственным и любимым чадом. Правда, теперь он появлялся дома не так часто, как хотелось бы родителям.

— В следующие выходные обязательно загляну, — так он обычно заканчивал телефонный разговор с матерью, но шли недели, а его обещания так и оставались обещаниями.

В конце концов, вмешался отец. Он позвонил своему старому приятелю, полковнику ФСБ, и попросил разобраться, почему курсантам секретной школы вообще не предоставляют увольнительных. Илья получил нагоняй от Кричевского и пообещал исправиться.

Когда майор набирал бойцов «Омеги», кандидатура Скурехина была утверждена лишь после того, как Илья клятвенно заверил Кричевского, что двадцать седьмого, после окончания операции он отправится не куда-нибудь, а к родителям. Поскольку Илья уже давно мечтал опробовать компьютерную технику в настоящих боевых условиях, он без колебаний согласился. Правда, оказавшись перед стройными рядами экранов координационного центра, моментально забыл о данном слове.

И вот, сидя в зале ожидания, он вдруг вспомнил о данном майору обещании. При мысли о том, что на целую неделю ему придется оторваться от компьютера, Илье стало как-то не по себе.

Но затрещал динамик, и его мозг вновь заработал в привычном режиме.

«Очень странные помехи…» — подумал Илья и принялся рыться в памяти, пытаясь определить причину поломки и возможность ее устранения.

Через минуты три было готово несколько вариантов.

«Жаль, что меня там нет, — подумал Скурехин. — Кричевский, с его куриными мозгами, вряд ли справится сам…»

Но еще через несколько минут, когда послышался заглушаемый треском голос, возмущению Ильи не было предела. Дождавшись, когда закончится сеанс связи с Поповым, он решительно проговорил:

— Я считаю, что звуковые каналы нуждаются в срочной корректировке и, возможно, даже починке.

— Да, — выплюнул динамик.

— Я возвращаюсь.

Молчание майора Скурехин расценил, как одобрение и, быстренько вскочив с места, поспешил на помощь. Во время этого короткого марафона его мозг по-прежнему трудился над разрешением внезапно возникшей проблемы с передачей голосового сигнала.

Лишь оказавшись в узком коридоре цокольного этажа, Илья наконец-то пришел к окончательному заключению — искажение возникло в результате внешнего воздействия на специальный блок.

«Вообще-то такие вещи в компетенции профессионала и предполагают наличие специальных приборов… которых здесь, к сожалению, нет», — продолжала работать мысль.

Придя к таким неутешительным выводам, Илья недовольно покачал головой. Треск усилился, и Скурехин взвыл от негодования.

«Да что там, черт возьми, происходит?!»