Мономах. Смерть банкира

Снайпер затаил дыхание, а Большой изо всей силы вцепился в руль и начал отсчет:

— Раз… два… три…

Глава 6

Со стороны детского сада донеслась громкая автоматная очередь, и Токарев, мгновенно позабыв о Людмиле Блиновой, бросился туда. Еще издали он заметил, что вокруг зоны оцепления наблюдается слишком интенсивное движение — взад-вперед снуют парни в камуфляжной форме, майор Рябцев, бурно жестикулируя, отдает какие-то приказы, растерянные милиционеры пытаются оттеснить любопытных журналистов от опасного места.

Полковник, переводя дыхание, ускорил шаг и некстати подумал о том, что, наверное, выглядит нелепо. Запыхавшийся, потный, красный от напряжения и злой от собственного бессилия. Боковым зрением полковник успел заметить, как какой-то репортер с микрофоном в руке несется ему наперерез. Позади журналиста мчался оператор с включенной кинокамерой. Это подействовало на Токарева, как красная тряпка на быка во время корриды. Он круто развернулся и, встретившись с репортером взглядом, сурово проговорил:

— Я не буду давать интервью. Сейчас не место и не время для этого.

— Но нельзя же оставлять в неведении наших зрителей! — запротестовал журналист.

— Я сказал «нет», значит, нет! — в бешенстве заорал полковник, заметив, что оператор подло снимает эту некрасивую сцену.

«А, хрен с вами, киношники паршивые, — подумал Токарев. — Не стоит тратить на вас свои нервы и время. Я потом с вами побеседую, сволочи!»

Он широким шагом двинулся к Рябцеву и, поравнявшись с ним, спросил:

— Что произошло?.. Кто стрелял?

Бледный от волнения майор тихо сообщил:

— Говорков. Кажется, он убил или ранил двух наших людей.

— Какого хрена наши люди подходили к зданию так близко?

— Они были уверены, что справятся…

— Вашу мать, — выругался Токарев. — Профессионалы, будь они неладны… А ты куда смотрел, идиот в погонах?! Ты вообще соображаешь, что в здании дети? И что если Говорков почувствует что-то неладное, он их перестреляет?

От перевозбуждения полковник начал задыхаться. Он широко открыл рот и сделал несколько глубоких вдохов. Стало немного легче, и Токарев собирался было продолжить разнос, но не успел. К нему подскочил водитель с сотовым телефоном в вытянутой руке.

— Товарищ полковник, вас!

Токарев, «одарив» Рябцева испепеляющим взглядом, взял трубку.

— Слушаю.

— Докладывает капитан Черемушкин. Товарищ полковник, в одном из номеров «Будапешта» найдено взрывное устройство. Сейчас с ним работают специалисты.

— Где, говоришь, его обнаружили?

— В номере двести тридцать седьмом. Под ванной.

— Выяснили, кто проживает в этом номере?

— В данное время номер пустует. Уже неделю. Если рассуждать теоретически, положить туда бомбу мог любой. Достаточно достать ключ от номера или сделать дубликат.

— Что за устройство?

— По мнению взрывников, примитивнейшее, — в голосе Черемушкина послышался полный восторг. — Динамит!

— Рано радоваться, — грубо оборвал его Токарев и уточнил: — Как проходит эвакуация?

— Все гости «Будапешта» покинули свои номера. Осталось вывести только часть персонала.

— Поторапливайтесь.

— Так точно!

Токарев прервал связь и повернулся к майору Рябцеву.

— В «Будапеште» в одном из номеров обнаружено взрывное устройство, — сообщил он и совсем уж неофициально добавил: — Слава Богу, успели… управились до одиннадцати.

Машинально полковник посмотрел на часы — маленькая стрелка только-только перевалила за цифру десять.

«Сегодня Кричевский на удивление не пунктуален, — с досадой подумал он. — Уже три минуты назад он должен был связаться со мной и доложить обстановку… Странный день, все словно с цепи сорвались. Даже Иван и тот поддался на эту провокацию… Обычно он никогда не опаздывал с сообщением».

Впервые за сегодняшнее утро мысли Токарева заработали совершенно в ином направлении. Он принялся думать о бригаде Кричевского, и в его сердце закралась тревога.

«Что-то произошло… Иван не мог пропустить время эфира… Не мог! Придется самому позвонить Кричевскому и ввалить ему по первое число».

Неожиданно он почувствовал на своем затылке чей-то настойчивый взгляд. Резко обернулся и встретился глазами с Людмилой Блиновой, стоящей метрах в пяти от него. Женщина жестами показала, что ей нужно поговорить с полковником. Токарев сделал вид, что не заметил этого немого зова, полного отчаяния, и отвернулся. Он смертельно устал и желал только одного, чтобы его оставили в покое.

Отойдя в сторону, Токарев набрал номер сотового телефона Кричевского и принялся считать длинные гудки. Кричевский не отвечал, и это заставило полковника занервничать. Он прервал связь и предпринял вторую попытку соединиться с Иваном. И вновь осечка. И вот тогда Токарев понял — произошло что-то серьезное. Серьезное до такой степени, что ему немедленно захотелось бросить этого чертового психа-террориста, сесть в машину и помчаться в Шереметьево. Полковник поддался мгновенному импульсу, быстро сунул телефон в карман и, никого не предупредив, направился к своему автомобилю.

«Мне бы только убедиться, что с ними все в порядке, — подумал он, забираясь в салон. — И тогда я вернусь сюда…»