Мономах. Снова в деле

Два года назад Саша Петрова вдруг вышла замуж. Ее избранником стал подполковник ФСБ Третьяков, начальник аналитического отдела. До Мономаха доходили слухи, что они не очень счастливы в браке. Во-первых, подполковник был старше жены на двадцать лет. Натурально, такая разбежка в возрасте ни к чему хорошему не привела — у молодоженов были совершенно разные интересы. Во-вторых, вместе с ними жил двадцатипятилетний сын подполковника, который в один прекрасный момент положил глаз на свою молодую мачеху. Когда же Саша с присущей ей прямолинейностью поставила парня на место, тот пожаловался отцу, перевернув всю ситуацию с ног на голову. Подполковник почему-то поверил сыну и подал на развод. Саша вернулась к родителям, а Третьяков вдруг передумал. Он слезно умолял свою молодую жену вернуться, пообещав, что больше такого не повторится. Но Саша совсем не умела прощать. Тем более, что во всей этой ситуации подполковник строил из себя героя — смотрите, какой я благородный, взял и принял назад неверную супругу. После бурных выяснений на развод подала Саша. Третьяков приполз к ней на коленях и стал плакать и просить не делать этого. Саша, устав от его унижений, согласилась. Так они и жили — каждый в своей квартире, при этом официально оставаясь мужем и женой. И того и другого такая жизнь вполне устраивала.

Все это Мономах знал от своих друзей, работавших в ФСБ. Поэтому, когда ровно в одиннадцать в его кабинете появилась Саша Петрова, он не стал расспрашивать ее о семейной жизни.

За это время, пока они не виделись, Саша почти не изменилась. Только немного похудела. Теперь ее узкое лицо сделалось чуть суше, глаза стали огромными, а тонкие ладони — совсем прозрачными. Сглотнув неприятный комок в горле, Мономах выехал Саше навстречу.

— Привет, — поздоровался он. — Ты, как всегда, пунктуальна.

— Привет. — Саша подошла к Сергею и чмокнула его в щеку.

Она не изменила своей давней привычке — все еще пользовалась духами «Магнолия». От знакомого запаха у Толоконникова закружилась голова, во рту пересохло. Ему захотелось поцеловать Сашу «по-настоящему», как раньше.

— Присаживайся, — смущенно пробормотал он и отъехал назад. — Можно на диван, можно к столу. Где тебе будет удобнее.

Петрова опустилась на краешек кресла, открыла сумочку и вытащила из нее пачку сигарет.

— Ты куришь? — удивился Сергей.

— У нас все курят… привыкла.

Он смотрел в Сашины огромные глаза и думал, какая же он свинья. За эти два года Мономах ни разу не позвонил ей просто так, чтобы спросить, как жизнь. А вот когда приспичило, так тут же отыскал ее и нахально потребовал помощи.

— Я принесла тебе то, что ты просил, — вдруг сказала Саша и положила на стол маленький полиэтиленовый мешочек, в котором находился перстень с ярко-красным камнем.

Сергей удивленно вздернул брови и, взяв мешочек, принялся на свет рассматривать его содержимое.

— Что это? — наконец спросил он. — Кольцо?

— Это не просто кольцо. В нем спрятана капсула с тем самым наркотиком, который тебе нужен. Действие этого вещества — мгновенное.

То есть стоит ему попасть в кровь, как человек отключается минут на пять. Когда приходит в себя, ничего не помнит… Это образец из нашей лаборатории. Его изъяли у одного иностранного дипломата. Теперь лежит у нас…

— А как им пользоваться?

— Достаточно просто: стоит пожать кому-нибудь руку, как из боковой части кольца выскочит миниатюрная игла. По ней и передается наркотик.

— Укол чувствителен? Тот, кому пожимают руку, не заорет от боли?

— Я не знаю. Но подозреваю, что не заорет.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Сергей и осторожно положил мешочек в карман пиджака. Затем спросил: — А тебе не влетит, если пропажу обнаружат?

— Пропажу не обнаружат. Потому что я пока что на хорошем счету. К тому же ты обещал вернуть кольцо…

— Да, завтра же вечером, — перебил Сергей.

— Что ж, прекрасно. — Саша глубоко затянулась и испытующе посмотрела на Сергея. — А теперь скажи мне, как ты живешь?

— А тебе неинтересно узнать, зачем мне этот наркотик?

Саша покачала головой и улыбнулась.

— Нет, неинтересно. Я тебя слишком хорошо знаю, чтобы подозревать в чем-то незаконном.

— Это приятно слышать, — усмехнулся Мономах. — Но ведь мы не виделись столько лет. За это время я мог здорово измениться. А вдруг я стал негодяем, озлобился на весь мир и все такое прочее.

Саша вновь покачала головой. Ее подбородок чуть подрагивал от рвущегося наружу смеха.

— Нет, Сергей, ты не изменился… Совсем…

«Итак, никаких эмоций, — мысленно приказал себе Мономах, потому что ему вновь захотелось поцеловать Сашу. — Сейчас не время думать о чувствах. Ты должен настроиться на серьезную работу. Ведь от того, как ты выстроишь ход предстоящей операции, зависит жизнь Лехи. А времени на это почти не осталось».