Мономан (СИ)

- Я ни в чем не уверен, господин чародей, пока не разберусь в случившемся до конца. Но, черт побери, ни один разбойник не будет убивать маленьких детишек и отрезать им носы и языки, просто так, ради веселья! У него даже забрать было нечего! Никакого добра, ничего! Мотивы разбойников мне ясны, хоть это и не делает их лучше, но убивать и уродовать детей? Просто так?! Ради веселья, страсти, ради самого процесса умерщвления? Кто еще способен на такое, как не безумец? Ну же, скажите мне! Вы встречали хоть одного лиходея, который убивал женщину и даже не насиловал её перед этим? Убивал просто ради убийства! Таких попросту нет! Нет и быть не может, ибо за любым преступлением стоит причина! Людям, вот уже сотни и даже тысячи лет, не нужны новые причины для того, чтобы забрать чужую жизнь, причины тому стары, как род человеческий! Зависть, ненависть и личное обогащение! Что из перечисленного было у маленького мальчика?!

         Старый барон глубоко закашлялся, в груди заклокотало. Он покраснел и осунулся, утёр брызнувшую на бороду слюну и продолжил тихим, но полным ярости голосом:

- Поэтому, я очень вас прошу, господин чародей... Найдите того, кто это делает. Найдите и уничтожьте. Плевать кто это - разбойники, мономан или приверженец Тьмы! Не ради меня, Ордена, или щедрой платы. Ради этого мальчика, у которого отняли всё, не дав взамен ничего.

         Стариковские глаза сверкали сонмом холодных молний. Пускай Содалу и нелегко было выдержать этот взгляд, но он справился. И тихо спросил:

- Прошу прощения, барон, но Орден не занимается ловлей мономанов, какими бы страшными не являлись их злодеяния. В письме было указанно, что вы подозреваете вмешательство Тёмных Сил. Тому есть какие-либо доказательства?

- Есть, - с холодной усмешкой ответил Дован вар Дан. - И не одно. Вам следует поговорить с моим придворным Мастером наук. Он всё вам расскажет... и покажет.

***

         К Мастеру наук, Содала, вела симпатичная служаночка, лет двадцати. Рыженькая, с аккуратным, вздёрнутым носиком, милыми конопушками на овальном личике и большими, зелёными глазами. Девушка была изуродована - левую часть лица, от виска, до подбородка, занимал старый, волнообразный шрам от сильного ожога. Она пыталась скрыть уродство за прекрасными, рыжими волосами, зачёсанными так, чтобы шрама не было видно, но он все равно виднелся, о чем служанка явно переживала. Вот только Содала, отчего-то, это совершенно не заботило. Девушка была прекрасна всем... даже шрамом. Особенно шрамом. Содал, украдкой поглядывая на неё, подумал о бездомном котёнке, либо щенке. Таких всегда особенно жалко и именно к таким проникаешься искренним чувством, сразу же, как только увидишь. А отметины прошлого, то, что называют уродством, становятся отличительными знаками, как родинки.

Содалу было приятно смотреть на неё. На душе становилось теплее. В Ордене его воспринимали по-другому, да он и сам был почти другим. За плотно приросшей к истинному лику, ставшей почти родной, маской весёлого и отзывчивого человека, который кажется не подозревает в каком мире он живет, а если и подозревает, то относится ко всему спокойно и буднично, скрывалась холодная, можно даже сказать, мрачная личность. Которая уж точно знала, сколько в этом мире дерьма. Видела и смерть, и боль, и ужасные грани той натуры, что обитает глубоко внутри каждого из нас. Натуры хищной и озлобленной, готовой рвать и кромсать на части, лакать кровь и хрустеть костями на зубах. Тёмной стороны человечества, с которой оно борется испокон веков, но иногда, все же проигрывает, отчего и происходит в мире всё то, что порой происходит, хотя, казалось бы, не должно происходить никогда: воровство, грабежи, насилие, убийства и войны.  Но Содал все равно верил в людей. Верил, что однажды светлая сторона одержит верх над тёмной, победит её до конца и выжмет её из себя, словно слезу из глаза. И не будет в мире больше слёз горя. Останутся лишь слёзы счастья.

Сейчас, не смотря на угрюмость общественного настроя и давление непростой ситуации, не смотря на мрачность самой провинции и сложность предстоящего дела, Содалу было легко. Наконец-то не надо было изображать из себя того, кого он привык изображать в Ордене, но кем по факту, никогда не являлся.  И эта девушка... она нравилась Содалу. Нравилась с первого взгляда. И он очень хотел нравиться ней, хотя, как человек рациональный, отдавал себе отчет в том, что всё это глупо - как может по-настоящему нравиться тот, кого ты совершенно не знаешь? Чародей смеялся над собой, но при этом понимал, что хочет узнать девушку больше и ближе. Когда они дошли до покоев Мастера, Содал поймал себя на мысли, что всю дорогу, он пытался поймать её взгляд. И то, как она старалась скрыть своё уродство, только распаляло в нём странное, совсем не рациональное чувство теплоты и нежности.

- Как тебя зовут? - спросил чародей, прежде чем она постучалась.

- Налли, господин, - едва слышно ответила служанка, опустив глаза.

- Налли... Красивое имя. А я - Содал.

- Я рада быть знакомой с вами, господин чародей.