Монополия на чудеса

– Ну ладно. – Император мечей размашисто расписался на каждом листе. – Пусть предоставят описания воинов отряда. Вот реестр: сколько какого уровня, у кого какие умения. Это, – выдал несколько листков, – образцы: паладин двадцатого уровня и целительница восемнадцатого. Передайте своим приятелям, что я их условно беру. Эпизод «Оборона Нагаша», армия нежити. Ох, чую, не справятся… Там кураж нужен!

– Ничего, ничего. Смелость зиккураты берет.

Я спрятал папку с подписанной заявкой. Вот и повод навестить колонию зомби… А там и к Тепеху наведаться можно. Так чисто по-дружески: «Замечательный друг Юра, давненько не виделись!»

– Кстати, Игорь, – продолжал Валерий. – Вы знаете… Эта история с аль-Бариу не идет у меня из головы. Вам интересно?

Я кивнул. Когда высшие силы решают меня облагодетельствовать, они не мелочатся.

– Тогда слушайте. Кинжал этот принадлежал погибшему в тысяча сто двадцать четвертом году дзайану ас-Саббаху. Само слово «аль-Бариу» арабского происхождения, означает «Создатель, превращающий иллюзии в реальность». – Валерий прикрыл ресницы и процитировал: – «Создатель. Тот, кто по своему могуществу сотворил все сущее. Он – Творец, который создал все из небытия по своему предопределению. Для этого ему не надо прилагать каких-либо усилий. Он говорит чему-либо: «Будь!» – и оно сбывается. Познавший это имя Всевышнего не поклоняется никому, кроме своего Создателя, обращается только к нему, ищет помощи только у него и просит то, в чем нуждается, только у него».

– Не вполне понимаю, – признался я.

– Да это и неважно… История гласит, что некий яснийский маг проник в крепость Аламут и выкрал у Гасана этот кинжал. Все ассасины бросились в погоню. Мага удалось перехватить и убить. Но дальше началось странное… Гасан приказал расправиться со всеми ассасинами, державшими кинжал в руках.

– Зачем?

– Вот это и интересно… – Валерий задумался. – Тут уже я сам путаюсь. В одной старой хронике утверждается, что клинок этот мог разрушить границу рая и обыденности. После этого рай ворвался бы в наш мир, переделав его по своему образцу. Вот только у Гасана своего рая не было… Он мог воспользоваться лишь чужим.

– Бред какой-то! – пожала плечами Дашка. – Философия, мура разная.

– Да нет, не бред, – задумчиво проговорил я. – Очень даже не бред… Но ладно. Что мы все о работе да о работе. Давайте поговорим о…

Докончить мне не удалось. Мимо нас серой мышкой проскользнула дзайана. Лицо «ночной фурии» светилось неземным трагизмом; ноздри раздувались, глаза и щеки подозрительно поблескивали. Она остановилась, словно что-то хотела сказать, но передумала и резко зашагала прочь. Грохнула опрокинутая пальма.

– Та-ак! – Я закатил глаза. – Новые фокусы. Друзья, простите, ради бога, но мне надо идти!

Те сразу все поняли. Валерий кивнул, Дашка жестом показала: «Держу кулаки!», и я бросился за Светой.

– Свет, стой!

Ага, сейчас!.. Дзайана лишь ускорила шаг. Закрывающаяся дверь едва не дала мне по носу. Поймаю – выпорю соплячку!

И тут… Во мне вдруг проснулось мудрое манарское чутье, знающее все о людях и их путях. Я понял, что с ней происходит. Понял, что догнать ее нужно во что бы то ни стало.

Сейчас – или никогда.

– Стой! – крикнул я. – Свет, стой!

Иллюзия платья мешала дзайане двигаться. Пробежав несколько шагов, она грохнулась на булыжники.

– Уйди! Уйди! Не трогай меня!

Я схватил ее за плечи:

– Да что случилось-то, ненаглядная?!

– Ничего! Совершенно ничего!!

Заревев, она уткнулась носом в мою грудь. Я гладил ее, а она взахлеб, с болью выплевывала слова:

– Лешка!.. письмо прислал… как шавке, дуре!.. Я не хотела… чтобы не портить… У тебя расследование… ты столько сделал… А я… я все только порчу!!

– Пойдем. – Я поднял ее на ноги. Платье разметалось по булыжникам, пачкаясь в пыли. Тушь размазалась по лицу, отчего дзайана стала похожа на неумело накрашенную девочку-подростка.

– Куда? Я лучше здесь…

– Хорошо, хорошо. Пойдем.

Я обнял дзайану за плечи. Она закрыла глаза.

– Сейчас… Подожди… – По лицу ее прошла судорога. – Все, уже можно.

Иллюзия развеялась, и девушка вновь стала сама собой. Мы двинулись через старый Веден к набережной. Когда хорошо и когда плохо, лучше идти к мостам: они соединяют берега, связывая отчаяние с надеждой. А черная вода уносит все: беды и огорчения, печали и страхи. Понемногу успокаиваясь, дзайана рассказывала свою историю.

Большую часть ее я и так знал. О том, как Света влюбилась в музыканта, как Литницкий набросил поводок, и Двери Истени во главе с Людеем заставили его от этого поводка отказаться.

Светка – девчонка упрямая. Даже когда Алексей, будучи манаром, признался в нелюбви (что может быть определеннее?), она продолжала борьбу.

Но в этот вечер все рухнуло.

На самом деле вселенская трагедия должна была произойти позавчера. Вот только моя замечательная помощница из рук вон плохо разбирается в компьютерах, и последние два письма получила только что.