Монсегюр и загадка катаров

Точно описать расселение катаров в средневековой Окситании трудно, поскольку оно было очень неравномерным, часто зависело от социальных или экономических условий, часто — от присутствия катарских «диаконов», которые более или менее успешно проповедовали или подавали пример собственной жизнью. Эту трудность усугубляет тот факт, что ересь поражала все классы населения без всякого различия. Бенедикт де Терм и Раймунд де Мирпуа были, например, наследниками знатных и богатых семейств. Эсклармонда де Фуа была виконтессой. Но с ними соседствовали бюргеры — богатые и бедные, крестьяне, ремесленники, профессиональные солдаты, — оставившие свое ремесло как несовместимое с доктриной об уважении к жизни, бродяги, разумеется, клирики-отступники, короче, разношерстная и разнородная масса. В некоторых деревнях катарами были все. В других не было ни одного катара или их было совсем мало и порой им приходилось скрываться. Точно так же встречались деревни, где преобладали ортодоксальные католики. Но тем не менее Тулуза с ее университетом, с ее концентрацией населения была глубоко и более или менее тайно проникнута катарским духом. Наконец, имелись сочувствующие, которые, не обращаясь в катаризм, вполне допускали рядом с собой присутствие катаров и при надобности помогали им, насколько это было в их силах. Скольких катаров спасли таким образом от тюрьмы или костра инквизиции правоверные католики!

Однако катарскую зону можно совместить с областью, находившейся в ленной зависимости от графов Тулузских: прежде всего это само графство Тулузское, одно из наиболее организованных и самых процветающих государств того времени. Перед крестовым походом 1209 года это графство распространялось на полтора десятка наших нынешних департаментов, включая Верхний Лангедок, Арманьяк, Ажене, Керси, Руэрг, Жеводан, Конта-Венессен, Виваре и Прованс, причем последний зависел от Священной Римской империи. К этому надо добавить владения вассалов графов Тулузских, то есть виконтов «Каркассона, Безье, Альби и Разе» (династии Транкавелей), очень небольшие владения виконтов Нарбоннских и прежде всего земли графа де Фуа на юге. Распределение ереси по этой обширной территории было, очевидно, очень неравномерным: очень слабо представленная в Провансе и Виваре, она достигала максимальной концентрации в собственно Тулузской области, в Разе и в графстве Фуа.

Можно задаться вопросом, почему в зоне влияния графов Тулузских катаризм имел такой успех, и этот вопрос будет связан с проблемой окситанской цивилизации.

В целом все окситанское проникнуто латинским, средиземноморским духом. Графство Тулузское было страной письменного права в отличие от северных государств, где существовало обычное право. Римское влияние представлялось очевидным, как и в лингвистической сфере: окситанский язык или, скорее, разные окситанские диалекты якобы ближе к латыни, чем диалекты языка «ойль». Но это неправда. Окситанский язык развивался параллельно языку «ойль», но забывают сказать, что этот язык претерпел меньше влияний других языков, чем язык севера. Он остался чище, то есть в общем стал результатом эволюции поздней латыни, на которой говорило население, первоначально использовавшее галльский язык, что происходило сравнительно долго. В диалекты языка «ок» в значительном количестве вошли кельтские основы, намного в более значительном, чем в диалекты языка «ойль». Что касается права, то, если оно и было писаным и проявляло явные следы римского влияния, неменьшую роль играли местные обычаи, очень отличающиеся от северных, сильно отмеченных германским духом.

Фактически в конце XII века Окситания графов Тулузских являла собой гармонический синтез латинской и кельтской цивилизаций, была ретортой, где развивались зародыши иной цивилизации, которая могла бы заполонить Западную Европу, если бы не была сломлена, раздавлена, уничтожена, систематически и сознательно, королевской властью Капетингов и сеньорами Севера при соучастии Римской церкви и под прикрытием лозунга крестового похода в защиту правой веры.