Monster in me (СИ)

Альфа глухо стонет, обхватывает ладонями лицо и несколько раз бьется затылком о стену, словно это что-то поменяет, словно все можно вернуть. А возвращать-то и нечего. Намджун никогда не хотел детей. Но это Юнги. Юнги носил его ребенка. От этой мысли хочется выть. Омега не дал ему права выбора. Не намекнул даже. Намджун говорил про аборт, говорил про наказание, но нет. Он бы его оставил. Берег бы, как самое дорогое, и любил бы, всю свою нерастраченную любовь, и ту любовь, которую не заслужил Мин Юнги — Намджун отдал бы этому ребенку. Но теперь его нет. Они убили его. Юнги молчанием, а Ким - силой. Альфа понимает, что ребенок был бы просто инструментом. Поэтому, видимо, он и был запланирован. А в том, что он запланирован, Ким уверен. Намджун ненавидит Юнги за предательство, а сейчас он еще больше ненавидит его за ребенка. Хотя, куда больше. Одной ненавистью Кима можно было бы развязать войну и стереть с лица Земли целую нацию. На всех бы хватило.

Юнги приходит в себя в больничной палате, и первый кого он видит, это Намджун. «Значит, не закончилось. Значит, я все еще жив», — с горечью думает омега и, с трудом приподнявшись, садится на кушетку. Альфа стоит у стены, сложив руки на груди, и смотрит на омегу абсолютно пустым взглядом. Но в отличии от Намджуна в особняке, в этом что-то не так. И Юнги это замечает. Нет той агрессии и злости в глазах, скорее усталость. Огромная нечеловеческая усталость. Альфа будто придавлен к полу каким-то нереальным для человека весом. Мин тянется к стакану с водой на тумбочке и залпом его осушает. Рана на губах затянулась корочкой,и стоило ими подвигать, как снова открылась и стала кровоточить.

— Пока ты отходил от наркоза, я думал. Я долго думал, и знаешь что? Блестяще, — говорит альфа бесцветным голосом и хлопает в ладоши. — Залететь, чтобы в случае того, что я тебя раскрою, шантажировать меня ребенком. Отлично сыграл, жаль не до конца. Но ты все равно умница, ты смог заставить меня же его убить. Я преклоняюсь перед твоим умом. Серьезно. Я, считай, в тебя влюбился, представь? — продолжает он и смотрит в упор. Омега от этого взгляда ежится. — Я думал снять твоего отца с трона безболезненным способом. На инаугурации сделать переворот. Не убивать из-за тебя, урода. Думал, что ты не переживешь, дрянь.

— Я так не хотел, — еле выговаривает слова Юнги.

— Не хотел? — альфа делает шаг вперед. — Ребенком меня шантажировать собрался? Его жизнью?

— Я не хочу от тебя детей! Я вообще от тебя ничего не хочу! — Мин не сдерживается, переходит на судорожные рыдания и размазывает по лицу слезы, мешающиеся с кровью.

— Ну, конечно, не хочешь. Ты заигрался, малыш. Все твои приемы и замашки я уже изучил. Ты самая лживая дрянь из всех, которых я встречал. Ты поставил на кон жизнь ребенка! Моего ребенка! Сейчас мне даже кажется, что ты хуже своего братца, и, может, это он здесь жертва, а не ты! — срывается на крик Ким.

Юнги уже рыдает в голос, не в силах слышать эти слова. Рыдает от осознания того, что он потерял ребенка. И пусть он сам собирался на аборт. И пусть ему не суждено было жить. Но все равно больно. Мин обхватывает свой живот, обнимает сам себя и воет. Истошно, как потерявший самое дорогое, что у него было в жизни. Плачет уродливо и не сдерживаясь. Только судорожно двигает губами и повторяет: «мой малыш». А Намджун только добивает. Смотрит на жалкого, растекающегося по кушетке в поисках непонятно чего омеги, и хочется сделать больнее. Хочется упиться его болью в надежде, что своя отступит, своя отойдет.

Каждое слово Намджуна больно бьет. Юнги и так еле дышит, еле держится, чтобы не осыпаться, а альфа только добивает. Лучше бы уже пустил пулю в лоб, и все бы закончилось, терпеть это нет сил.

— Я не хотел так, я хотел этого ребенка, но я был записан на аборт. Я бы никогда не воспользовался им, — кричит Юнги и обхватывает руками голову.

— Заткнись! — Намджун подходит вплотную, омега машинально дергается назад. — Не говори ничего. Ты свою роль сыграл. Свое дело сделал. А теперь моя очередь. Я думал окрасить твоей кровью двор особняка, а останки скормить моим псам. Но знаешь, нет. Ты достойный противник, было бы неправильно с моей стороны так тебе ответить. Ты заставил меня убить моего ребенка. Ты убил моих людей. Лишил меня крупной партии героина. Поставил под угрозу всю мою империю, моего брата. Твоя смерть – это избавление. Я не позволю этому случиться, — альфа протягивает руку и больно давит на ранку на губах омеги. — Я искупаю тебя в крови. Не в твоей. А в крови тех, кого ты любишь. Ты будешь жить с мыслью, что ты убил своего ребенка. Ты останешься один в этом мире, и я тебе в этом помогу, — Намджун хватает омегу за локоть и рывком тянет к себе, тащит слабого, все еще не пришедшего в себя, парня к выходу из больницы и пихает в машину.