Monster in me (СИ)

Чжун всю ночь говорит с Ши Хеком. Юнги знает, что родители не спят: и по голосам, доносящимся из их спальни, и по тому, как часто отец спускается курить. Мин тоже не спит. Нервничает. Хочет узнать, что такого происходит в родительской спальне, и даже решается подслушать. Оказывается, он не первый, кто до этого додумался. Перед дверью в родительскую спальню, он застает стоящего на коленях Джина. Мин еле успевает отбежать в конец коридора и, наконец-то, рассмеяться от души, не рискнув при этом быть услышанным родителями. Джин доползает до брата через минуту и тоже буквально катится по полу со смеху от нелепости ситуации. Потом омеги, так и не сказав друг другу ни слова, идут каждый в свою комнату. Бессонная ночь, потраченная на попытки подслушать родителей, приводит к тому, что Юнги просыпается на следующий день только к полудню. На так и не выключенном с ночи экране телевизора Юнги видит отца, стоящего на трибуне, и красную бегущую строку об отставке. Мин, как и есть в пижамных штанах и не умытый, бежит вниз и застает всю семью в сборе.

Утром в восемь часов президент объявил о своей отставке в прямом эфире национального телевидения. Временное исполнение его обязанностей переложено на вице-президента. Досрочные выборы нового президента назначены через месяц. Юнги слышит это все от Ши Хека. Омега не в силах даже открыть рот и что-то сказать. Он просто опускается в кресло напротив родителей. Джин сидит справа от брата и изучает свои ногти. На Чжуне лица нет. Юнги знает, как отец мечтал об этой должности, как много усилий он потратил на благосостояние страны и своего народа, и Мин его понимает. Он даже представить боится, насколько ему сейчас тяжело. Но отставка - не единственная новость, которую узнает Юнги. Все движимое и недвижимое имущество, приобретенное семьей Мин за все время президентства Чжуна, переходит государству. Более того, отцу грозит от четырнадцати до двадцати лет за хищение госимущества. Юнги слушает все, что ему говорят, и не верит. Чжун всегда был идеалом альфы в глазах Юнги. Омега уверен, что его отец самый честный и самый правильный правитель в мире. Это же Чжун — по-другому он и не умеет. А сейчас отец смотрит на свои руки и, не поднимая взгляда, рассказывает, сколько миллионов он взял из казны на борьбу с картелем и на предстоящую войну. Ему эти деньги не простят, потому что явной угрозы государственности не было, значит, трата такой огромной суммы из бюджета незаконна и, более того, не санкционирована. Чжун провел все последние операции без заседания правительства и ни у кого фактически ничего не спрашивал. Так в один день Чжун лишился не только президентского кресла и имущества, но и самого главного — своей свободы. За Чжуном могут прийти с минуты на минуту, и вроде бы надо начать собирать свои вещи, так как особняк первый в списке имущества, которое перейдет государству, но семья сидит и молчит. Тишину прерывают только всхлипывания Ши Хека и Джин, повторяющий без остановки, что теперь они нищие.

Юнги на самом деле плевать. Деньги никогда не были для него важными, скорее, от них всегда много проблем. Но Мину тяжело осознавать, что имидж отца в его глазах треснул, а еще, несмотря на это, тяжело от мысли, что отец сейчас сидит таким сломленным. Юнги не представляет отца за решеткой. Он гонит эту мысль и все равно надеется, что Чжун что-то придумает, и что его оправдают. Он тратил эти деньги не на виллы и машины, не перенаправлял их на свои заграничные счета — он старался ради государства, а сейчас сядет, так и не понятый никем. Юнги не пытается оправдать отца. Уже нет. Он прекрасно знает и понимает, что Чжуну надо было вовремя остановиться. Что нельзя было быть настолько уверенным, что справишься с тем, с кем до тебя никто не справился. Сейчас Юнги это знает. Он знает, кто такой Ким Намджун. Он видел Монстра. Он жил с ним. И Юнги знает, что против него лучше не идти. Что в очередной раз доказал теперь и Чжун, жаль, что такой большой ценой.