Monster (СИ)

Заиграла торжественная мелодия, и взгляды всех гостей, переместились в сторону открытой двухстворчатой двери. Одна секунда. Две. Три. И в них, облачённая в белоснежное – красиво облегающее все изгибы стройного тела – платье, появилась невеста. Фата скрывала лицо Бонни, но сквозь полупрозрачную ткань, всё же можно было разглядеть её широкую улыбку, и поблёскивающие от слёз глаза.

Беннет медленно шагнула вперёд, и длинный шлейф платья, легко скользнул по мраморному полу следом за ней. Девушка плавно двигалась навстречу к тому, кого так сильно любила, кому желала лишь счастья и добра. Энзо был лучшим мужчиной, что ведьма встречала в своей жизни. Верный, сильный, любящий и преданный. Наверное, каждая мечтала именно о таком, но вот только, Беннет, похоже, не была той самой «каждой»…

Цокот собственных каблуков о мраморный пол, звоном отдавался в ушах, а прожигающие взгляды гостей, буквально сводили с ума. Сейчас, ведьме так сильно хотелось развернуться и убежать как можно дальше от этого места, но она продолжала упрямо идти вперёд. К жениху. Будущему мужу – что с улыбкой ждал её у алтаря. Вот она, та самая Бонни, что всегда поступает правильно. Которая, раз за разом, жертвует собственным счастьем ради других.

И почему, тогда, когда я так сильно в тебе нуждаюсь, тебя больше нет рядом?

Да, теперь, Бонни получила долгожданную свободу. Кай наглухо заперт, и он больше никогда не вернётся назад, но сегодня, вопреки логики, вопреки здравому смыслу, вопреки всему – она вновь хотела стать птичкой в его клетке. Только бы быть рядом с ним…

***

Хлопья снега, легко кружась в воздухе, медленно опускались на землю, образуя собой – белоснежную подушку. Уже уходящее солнце, заставляло снежинки красиво мерцать, и переливаться всеми цветами, отражая его яркие лучи. Стоило признать, всё это было слишком красиво, настолько, что даже на лице самого отчаявшегося человека, могла появиться слабая улыбка.

Наверное, тихая поляна в лесу – это лучшее место, чтобы умереть. Но вот только загвоздка в том, что тишина в тюремном мире, была абсолютно везде. Здесь никогда нельзя было услышать голосов людей, или же пения птиц. Ничего. Только собственное размеренное дыхание, и тихий стук мёртвого сердца в груди. И если раньше, Кай наслаждался этой спасительной тишиной, после двадцати двух лет, проведённых среди слишком шумных братьев и сестёр, то сейчас – она разрушала его изнутри. Всё изменилось. Он сам изменился, как бы тяжело не было бы это признавать. Бонни всколыхнула, что-то находящееся у него глубоко внутри, что-то изменила, и, наверное, пробудила. Любовь? Вряд ли. Такие как он, не умеют любить. Или признавать, что столь человеческое чувство, словно чума, подкосило и их. Но вот то, что Кай всё-таки был увлечён этой бесстрашной ведьмой, не вызывало никаких сомнений.

Он ждал её долгих два месяца. Восемь недель, проведённых в безумной агонии, которую порождала надежда. Та самая, что медленно угасала из-за дня в день, пока не погасла и вовсе. Ведьма так и не пришла. Она решила, что он не достоин спасения. Для Бонни – всё это стало игрой. Для него – первый в жизни проигрыш.

Паркер слабо улыбнулся, устремляя свой пронзительный взгляд кристально голубых глаз, на тускнеющее небо. Закат был совсем близок, а всё вокруг, уже окрасилось в бордовые краски. Хорошо. Сейчас ему действительно было хорошо. И свободно. Всё кончено. Он победил, как и всегда. Семья хотела запереть его в этой тюрьме на веки вечные, но парень смог переиграть их в собственной игре. Сегодня, закат наступит не только для этого мира, но и для него самого. Всё зашло слишком далеко, и пришло время – положить этому конец.

Кай медленно выдохнул, прикрывая глаза. Сейчас, парню казалось, что он слышит тихое пение птиц, но ведь этого не может быть – в этом мире нет никого и ничего живого. Кроме него. Да и его самого скоро тут больше не будет.

Паркер усмехнулся, а из его груди раздался тихий хрип.

Прощай, Бонни…

Белоснежный снег, пропитался “грязной” кровью, при этом слишком стремительно, окрашиваясь в алый цвет. Теперь, снежинки больше не мерцали так ярко, отражая лучи уходящего солнца. В этот миг, тихая поляна в лесу – казалась самым жутким местом тюремного мира. Будто в один миг, всё вокруг стало слишком мрачным, и до дрожи пугающим – отсюда ускользала последняя жизнь.

Острозаточенный нож, лезвие которого было покрыто бурыми пятнами, лежал чуть в стороне, в тени раскидистых деревьев, которые, слишком неправильно для зимнего времени года, всё ещё были покрыты густой зелёной листвой. Нож лежал совсем рядом, будто кто-то, явно обессиленный, попытался отшвырнуть его как можно дальше, но сил хватило лишь на пару жалких метров.

Малакай Паркер вновь улыбался, но теперь – это был не такой привычный звериный оскал, это было скорее выражение облегчения. Бонни была права, получить свободу – это лучшее, что можно хотеть от этой жизни. И еретик её получил.