Монстр

– …и как бы готова вообще на все. И, типа, я знаю, что ты предпочитаешь секс без обязательств, и меня это полностью устраивает…

– Сколько тебе лет? – Я прервал поток ее слов, уже чувствуя, что мне нужны две таблетки обезболивающего и одна пуля, чтобы избавить себя от страданий.

– Что? – Вид у нее был испуганный, карие глаза округлились от паники. – Ты о чем?

– О твоем возрасте, – издевался я, злясь на самого себя за то, что, судя по всему, обзавелся совестью, пока добирался в «Пустоши» от клиники Эшлинг. – Сколько тебе?

– Двадцать… пять?

– Это, мать твою, вопрос?

– Нет?..

– Тогда почему ты все время отвечаешь с вопросительной интонацией?

Однажды ее поколение разрушит эту страну. Неудивительно, что у меня был фальшивый шведский паспорт, так, на всякий случай. Передавайте привет Людвигу гребаному Нильссону[29].

Она медленно моргнула, будто это проверка. Я почти уверился, что она малограмотная.

– Покажи мне свое удостоверение личности. – Я протянул к ней руку с раскрытой ладонью.

– Это просто смешно. – Она посмеялась, но ее уши и шея покраснели. – Я совершеннолетняя. Тут у всех проверяют документы.

Нет, не у всех. У Эшлинг в Хэллоуин не проверили, и теперь мой член хотел оформить подписку на доступ к ее киске.

Даром что я на следующий же день уволил ублюдка, который ее впустил.

– Даю пять секунд, после чего внесу тебя в черный список, – сухо сообщил я.

– Клуба? – она сделала резкий вдох.

– Города, – поправил я. – Твое удостоверение личности, Дани.

Она с раздражением порылась в своей поддельной сумочке Chanel, достала оттуда водительское удостоверение и шлепнула его мне в ладонь. Я закурил, поудобнее устроился в кресле и рассмотрел его, потирая лоб.

Двадцать два.

Даниэль Рондински было двадцать два года.

Совсем ребенок по сравнению со мной.

И все же достаточно взрослая, чтобы иметь законное право пить, трахаться и находиться в моем клубе.

А еще, когда было сделано это фото, она была натуральной брюнеткой с белоснежной кожей, но с тех пор успела окончить Академию Симпатичных Дур и превратилась в то, что теперь стояло передо мной – надувную версию Шарлотты Маккинни[30].

Я вернул ей удостоверение.

– Пошла вон.

– Мистер Бреннан…

– Вон.

– Возраст – это просто цифра.

– Ничего глупее в жизни не слышал. – Я пытался – и не сумел – счесть этот разговор раздражающим. На самом деле я ощущал одну только скуку. Был настолько далек от всех прочих эмоций, что не смог бы испытать их, даже если бы попытался.

Я не был раздражен. Я вожделел недосягаемого, а скучная болтовня, слетавшая с ее губ, убивала мое возбуждение.

– Если возраст – это просто цифра, значит, и температура тоже. И деньги. И раковые клетки. И жертвы войны. Цифры – это все. Цифры – это то, что отделяет жизнь от смерти. Цифры правят миром. К ним не применимо никакое «просто». А теперь выметайся.

После того, как я выпроводил Дани с напутственной речью Человека Дождя[31] и смирился с тем, что мы с моим членом сегодня отправимся в постель в одиночестве, я сел в машину и поехал домой. Чутье подсказывало мне, что сегодняшний бардак еще в самом разгаре и мне стоит готовиться к худшему.

Чутье никогда меня не подводило.

Потому что возле двери меня ждала чертова Эшлинг Фитцпатрик.

Кармическая награда или же наказание?

Она сидела, прислонившись спиной к двери, скрестив ноги и опустив голову. Холодное свечение от экрана телефона освещало черты ее лица. Как только я вышел из лифта, она подняла взгляд, встала на ноги и разгладила скромное черное платье. На предплечье висело аккуратно сложенное пальто.

– Убить бы тебя. – Я грубо протолкнулся мимо нее, набрал код от входной двери и открыл, даже не порываясь войти.

– Было бы вполне в твоем стиле, – тихо сказала она. – Что я не сделала на этот раз?

– Обломала мне кайф.

– Да я весь день даже близко к тебе не подходила! – возразила она с восторгом, придавшим ее голосу жизнерадостности.

– Тебе и не нужно быть рядом. Посттравматический стресс после секса с тобой на всю жизнь отвратил меня от самой мысли о нем. Поздравляю.

– И поэтому тебе обязательно надо было снова ласкать меня пальцами? Лишь бы убедиться, что и в первый раз все было настолько ужасно, – съязвила она в ответ.

– Я ласкал тебя, чтобы оставить без оргазма, а не потому, что хотел тебя, – сухо ответил я.

– А ты и правда умеешь ухаживать за девушкой. Неудивительно, что я была тобой одержима.

– Была? – Я обернулся и одарил ее мрачной улыбкой, схватившись за дверную ручку. – Насколько я помню, ты все так же бегаешь за мной, как собачонка, и даже пошла еще дальше: теперь ты заявляешься ко мне домой, как извращенка.

– Ты тоже постоянно бываешь у меня дома. И я не называю тебя извращенцем.

– Это другое. Я работаю с твоим отцом. И не могу избежать встречи с тобой, как бы мне этого ни хотелось.

Сегодня я был в ударе. Оставалось только обзавестись острыми красными рогами и принести в жертву пару младенцев, чтобы окончательно превратиться в Люцифера.